Константин Великий

Выдающийся церковный историк A.B. Лебедев (1845–1908) в своем исследовании «Эпоха гонений на христиан и утверждение христианства в греко-римском мире при Константине Великом» подробно доказывает тезис о том, что «вся его жизнь, все его царствование носит религиозную окраску» и что он «в своей религиозности был истым римлянином, искавшим именно в древней римской религии пищи для своего духа».По A.B. Лебедеву, Диоклетиан с самого начала задумал не только политическое восстановление Империи, но также восстановление ее духовных римско-языческих основ, для чего неизбежно пришлось бы расправиться с христианством, но «борьба с христианством была заключительным звеном в программе реформирования римского государства, и это было потому, что Диоклетиан сначала хотел собраться с силами, а потом уже ринуться на христианство».Если все это действительно так, то тогда Диоклетиан был с самого начала великим врагом христианства, гораздо более коварным и опасным, чем все другие гонители, и никакой снисходительный тон в его сторону со стороны христианских историков неуместен.

Но Диоклетиан не похож ни на миссионера какой-либо религии, подобно Гелиогабалу, ни на интеллектуала, подобно Марку Аврелию. Если он столь любил римскую национальнорелигиозную традицию, то почему он тогда фактической столицей империи сделал азиатскую Никомедию, практически не бывал в Риме, а весь церемониал своего двора срисовал с восточных образцов? Возможно, он не столько хотел возродить римскую религию, сколько найти некий римско-восточный синтез и чувствовал себя его жрецом, чем и объясняется его пристрастие к пышной ритуальной эстетике, не свойственной достаточно строгому на этот счет Риму? Кроме того, если он с самого начала задумал уничтожить Церковь, то почему довел дело до того, что христианство проникло в его семью и чуть ли не превращалось в придворную политическую силу, чего никогда не было раньше? Он мог не устраивать все эти семнадцать лет кровавые репрессии, но он мог ограничить влияние Церкви любыми другими способами. При нем положение христиан достигло такого уровня, что некоторых членов Церкви из числа начальников и военачальников освобождали от обязанности присутствовать при принесении жертв языческим богам. Даже если допустить мысль о религиозно-политических устремлениях Диоклетиана, которые вполне могли быть, то его никак нельзя упрекнуть в той навязчивости этих устремлений окружающим, которые обычно бывают в таких случаях. Именно поэтому его гонения на Церковь были гораздо неожиданнее всех прочих. Даже про весьма толерантного Аврелиана христианам было известно, что он готовит утверждение нового религиозного культа.

Скорее всего, Диоклетиан оказался жертвой довольно длительного и убедительного влияния на него со стороны антихристианской партии в самом широком смысле этого слова, что, конечно, никак его не оправдывает. Диоклетиан действительно хотел Империи процветания и побед, но ему нужно было объяснить, почему далеко не все получается и откуда может прийти основная беда. Антихристианское лобби давало ему на этот вопрос готовый и незамысловатый ответ. Однажды на очередном гадательном жертвоприношении авгуры сказали ему, что не могут ничего узнать по печени принесенных в жертву животных, потому что кто-то из присутствующих придворных христиан перекрестился при виде этого зрелища. Тогда Диоклетиан обратился со своей просьбой к оракулу Аполлона Милетского, который обвинил в неудачах всех гаданий не кого-нибудь, а именно христиан. Если за Аполлона говорил не сам дьявол, то уж точно его жрецы, и нужно было слишком верить в этот культ, чтобы доверять такому ответу.

Существенную роль в настраивании Диоклетиана против Церкви сыграл Галерий, антихристианские убеждения которого не вызывают никаких сомнений, даром что женат на христианке (мы помним, почему он был женат на ней). Зато мать Галерия была почитательницей каких-то богов гор (римского Сильвана?) и резко выступала против христиан. Зиму 302 года Галерий проводит вместе с Диоклетианом в Никомедии, а в 303 году впервые за двадцать семь лет от имени римского императора против Церкви последовательно выходит целых три эдикта — первый предписывал разрушить все церкви, изъять все Библии и богослужебные книги, а также запретить все церковные собрания; второй предписывал арестовать всех священнослужителей; третий приказывал всем гражданам Империи совершить жертвоприношение языческим богам, а в случае отказа гарантировал смертную казнь. Первыми принести жертвоприношения должны были люди из непосредственного окружения Диоклетиана и Галерия, и тогда христианки Приска и Валерия подчинились воле своих царственных мужей.