Константинополь и Проливы. Борьба Российской империи за столицу Турции, владение Босфором и Дарданеллами в Первой мировой войне. Том II

С точки зрения целей, преследовавшихся русской Ставкой, операция против Александретты представлялась, ввиду ее несомненного стратегического и политического значения, отнюдь не менее подходящей, чем весьма трудная и грозившая выдвинуть вопрос о Проливах и Константинополе операция дарданелльская. Тем не менее в телеграмме, препровожденной Черчиллем 19/6 января через Бьюкенена и Сазонова великому князю, о ней не говорилось ни слова, а шла речь — «в дополнение к более мелкой демонстрации», о которой телеграфировал Китченер 2 января ⁄ 20 декабря, — лишь о «попытке форсировать проход через Дарданеллы морскими силами». Вслед за тем говорилось о желательности содействия русских морских и сухопутных сил, однако лишь к тому моменту, когда внешние форты будут разрушены, дабы неудача, если таковая последовала бы, не получила характера серьезного поражения. «Однако, — продолжалось в телеграмме — очевидно, с целью убедить Ставку в том, что дело идет не о чисто формальной отписке в ответ на пожелания великого князя, — мы намерены довести дело до конца (press the matter to a conclusion)». В соответствии с чисто морским характером операции меморандум в дальнейшем ограничивался перечислением судового состава образуемой специальной эскадры, совершенно не упоминая о десанте.

Это последнее обстоятельство вполне соответствовало формальным решениям и мероприятиям английского правительства и, в частности, его морского ведомства, что представляет, если взять этот факт в отдельности и вне его связи с сопутствовавшими ему секретными планами властей, одну из тех кажущихся «таинственностей», которыми окружено посейчас все это дело.

Характер операции и состав потребного для нее флота формально определился следующими опубликованными у Черчилля документами. 3 января 1915 г., то есть в день получения Черчиллем вышеупомянутого письма адмирала Фишера, Черчилль запросил командовавшего дарданелльской эскадрой вице-адмирала Кардена, «считает ли он форсирование Дарданелл одними судами осуществимой операцией», при условии участия в ней более старых линейных, а также и вспомогательных судов, причем извещал, что правительство считается с возможностью тяжелых потерь, допустимых ввиду важности могущих быть достигнутыми результатов[33]. 5 января Карден ответил, что «не считает возможным форсировать Дарданеллы одним ударом. Они могут быть форсированы длительными (extended) операциями при помощи значительного числа судов». 6 января Черчилль ответил ему, что его взгляд встретил сочувствие высоких авторитетов, и предложил ему представить подробные соображения[34]. 11 января эти соображения были представлены, причем, согласно заданию, речь шла исключительно о морских операциях и высказывалось предположение, что они могут быть закончены в течение одного месяца[35]. Штаб адмиралтейства не только не имел возражений, но предложил увеличить требуемое Карденом количество судов только что законченным постройкой сверхдредноутом «Королева Елизавета» с его 15-дюймовыми орудиями. Военный совет в заседании 13 января одобрил операцию, хотя — странное дело, отмечает сам Черчилль, — только на третьем месте, причем из доступных нам данных не явствует, в чем заключалась первая из одобренных операций (Александретта?); на втором же месте была поставлена ранее не упоминавшаяся и фактически не осуществленная операция против Катарро «для воздействия на Италию». Целью дарданелльской операции объявлялось пройти, по приведении в негодность фортов и очистке минных полей, к Константинополю и уничтожить «Гебен»[36].

Если принять во внимание письмо адмирала Фишера от 3 января и решительное осуждение им впоследствии чисто морских операций, без содействия сильного десантного отряда, против Дарданелл, то согласие старого, весьма влиятельного и независимого как по положению, так и по личному характеру адмирала на содержание меморандума великому князю становится понятным лишь при условии, что мероприятия против Дарданелл рассматривались, им и, очевидно, не им одним, лишь как прикрытие истинных намерений правительства.