Константинополь Тихоокеанский (СИ)

В Красноярске пробыл восемь дней. Помимо встреч с губернскими чиновниками и купечеством пообщался и с переселенцами. Как раз большой обоз, в сотню саней (двести восемьдесят взрослых и ребятишек) направлялся на Амур.

Снарядили в дальние края крестьян, лучшей доли ищущих, неплохо. Однако, когда переговорил со старшим партии, немало неприглядных фактов выяснилось. Так, помещики Московской и соседних со старой столицей губерний, едва узнали, что в зачёт рекрутской повинности можно выставлять двух переселенцев вместо одного рекрута, сплавили к брату Саше, коль цесаревич сим вопросом занимался, всех горьких пьянчуг, даже с семьями отдавали. Резон крепостников понятен — нищету, от которой одни убытки погнать из деревни, освободившуюся землю перераспределить среди более-менее справных хозяев. С общины опять же нагрузка снимается по подкармливанию горемычных семей, чьи главы изрядно закладывали. И план по рекрутам исполнен и от обузы освободились — пускай голь перекатную сыновья императора далее содержат.

В принципе, с содержанием и снаряжением в дальнюю дорогу бедняцких семей проблем никаких не было — переселенческий фонд с лихвой покрывал все затраты, даже без привлечения моего «золотого запаса». Старинные партнёры конезаводчики опять-таки пособляли с лошадиными силами. Из Москвы «путешественники» выезжали по изрядно «намоленному» за десять лет пути. За это время появились отдельно стоящие «поселенческие» постоялые дворы, расстояние между которыми чётко рассчитали умельцы из интендантской службы. А там фураж, медицинский контроль, продукты, кузница, баня…

Разумеется, я проскакивал по Великому Сибирскому Тракту «ходом», в «заежках» надолго не задерживаясь. Да и понятно, что отряд великого князя ждали: приготавливались лучшие кони, ямщики за честь считали «промчать-прокатить» Константина Николаевича.

А переселенческие караваны плелись неспешно, к тому же многие, начиная от Омска присматривали себе новое место жительства. Уставали крестьяне отматывать всё новые тысячи и тысячи вёрст. Более половины «востривших лыжи» в Приморье, оседали в Западной Сибири. Ничего, зато на Амур шли или казаки или обозы ревнителей старой, истиной веры. Это самый крепкий, жизнеспособный и работящий народ империю Российскую населяющий. Поэтому я ещё в 1844 году велел не препятствовать тем семьям, которые решали вдруг «сойти с маршрута» и изъявляли желание стать сибиряками, а не дальневосточниками. Касаемо же солнечной Калифорнии, так туда направлялись исключительно кержаки, — энергичные, сплочённые, да солдатские батальоны. Эти по дороге не «терялись». Оставалось только придумать, как невест до Северной Америки доставить. Но вопрос решался — в Иркутске «караван невест» встретился. Строго указал доставить всех девушек в Константинополь-Тихоокеанский, орлам калифорнийским без подруг совсем невмоготу.

Да, про выпивох, — «бухарики» причиняли старшим в караване дополнительные хлопоты. Нет, в дороге жёны и дети вполне справлялись с лошадьми и пьяный глава семейства мог дрыхнуть или куражиться. Но на стоянках такие несознательные, попавшие в кабалу к зелёному змию граждане старались обменять имущество, положенное переселенческим семьям, на спиртное. А менять было что.

Нередко приходилось «главобозникам» вмешиваться в семейные свары, когда жена криком заходилась, пытаясь отстоять положенную от казны утварь, несомую безответственным супругом на пропой в ближайший трактир. Так-так-так, интересно. Не стал откладывать дело в долгий ящик — наваял грозный текст, в котором обещал от своего имени конфискацию имущества у всех, кто купит имущество переселенцев, ибо имущество то, — государственное. Соответственно, покупка чугунков или там лопат и печной плиты — расхищение казны! И чтоб по всему Великому Тракту этот мой грозный то ли указ, то приказ «шумнули». Пока отдыхал в Красноярске и на запад и на восток ушли почтари, с несколькими сотнями экземпляров страшного докУмента, предназначенного к вывешиванию в самых видных местах заежек и трактиров. Посмотрим, насколько великого князя Константина чтут и боятся.