Константинополь в VI веке. Восстание Ника

Итак, с первых дней восстания, с первых его часов главную роль в нем, бесспорно, играли народные массы. Именно благодаря их ожесточению был смещен наиболее ненавистный всем слоям населения Иоанн Каппадокийский. Выразительно пишет об этом автор "Пасхальной хроники": "И сказал им император: "Идите узнайте, из-за чего бунтуют". И вышли из дворца патрикий Василид… и Константиол. Остановив толпу, бушующую у дворца, и заставив ее замолчать, они обратились к ней с вопросом: "Из-за чего бунтуете?" Толпа же поносила префекта претория Иоанна Каппадокийского, квестора Руфина и эпарха города Евдемона. Услышав это, они передали императору. Тотчас же он сместил префекта претория Иоанна…" [16, с. 620–621] (ср. [26, с. 475])[148]. Юстиниана испугал необычайный размах мятежа и участие в нем огромных масс народа. Одно лишь количество убитых на ипподроме 18 января (35 тыс.) [26, с. 476][149] дает возможность представить, насколько велико было число восставших. Вместе с мужчинами сражались и женщины. По свидетельству Иоанна Зонары, они бросали с верхних этажей в солдат камни и все, что попадалось под руку [28, с. 154]. Об участии женщин упоминает и "Пасхальная хроника" [16, с. 622].

Но восстание охватило не только значительную часть населения города, в рядах восставших оказалось большое количество пришлых людей. Вымогательства Иоанна Каппадокийского вызвали сильное недовольство по всей империи и послужили причиной большого наплыва в столицу обездоленных, разоренных и озлобленных лиц. Об этом свидетельствуют данные Иоанна Лида [25, III, 70], Псевдо-Захарии [46, IX, 14], а также 80-й новеллы, вышедшей вскоре после восстания и направленной как раз против чрезмерного скопления в Константинополе жителей других городов и областей. Эти люди, само собой разумеется, не остались безучастными к происходящей на улицах столицы борьбе, а согласно Псевдо-Захарии, именно они подстрекали к действию население города. "В столице, — пишет хронист, — были люди изо всех мест, и в немалом числе. Они жаловались на него (Иоанна Каппадокийского), склонялись к какой-либо из партий и помогали ей. Поэтому и раздались возгласы против него и императора, партии объединились и пришли к согласию" [46, IX, 14]. Из этих слов вполне очевидно, что для Псевдо-Захарии, жителя провинции, восстание Ника — это бунт отнюдь не только константинопольского населения. Автор вписывает восстание в общую картину жизни империи, воспринимая его как ответ всех жителей Византии на гнет и несправедливости Иоанна Каппадокийского. В самом деле, не будет ошибкой утверждать, что в эти дни, в январе 532 г., население Константинополя действительно олицетворяло собой население всей империи[150], отражая настроение масс как столицы, так и провинции.

Восставшие стали грозной силой и успешно вели бои с отборными отрядами войск Велисария и Мунда [26, с. 475–476; 16, с. 621–623; 41, с. 184–185]. Пришедшие на помощь правительству войска из окрестных мест также не смогли одолеть восставших. Озлобленные солдаты подожгли одну из красивейших построек столицы — Октагон [16, с. 622–623]. В руках народа оказался практически весь Константинополь, за исключением Большого дворца. Успех восстания был настолько велик, что даже солдаты, охранявшие эту императорскую резиденцию, уклонились от помощи Велисарию в подавлении восстания [35, т. I, А, I, 24, 44–45].

Но, несмотря на размах движения, народ, стихийно и неорганизованно поднявшийся на борьбу, не смог выдвинуть своего вождя, чему немало способствовали сенаторская и династическая оппозиции, стремившиеся использовать восстание в своих целях. Ипатий и Помпей не были избранниками народа. Правление Анастасия было для него столь же тяжело, сколь и правление Юстиниана, и население Константинополя неоднократно поднимало против него мятежи [26, с. 393, 394–395, 396–398, 401, 407; 41, с. 150, 154, 159; 22, с. 141–143, 146, 167–170], в ходе одного из которых восставшие подожгли дом Помпея [31, с. 98]. Велика была радость народа после известия о смерти Анастасия [37, кол. 1057 и сл.][151]. Поэтому лишь вмешательство сенаторской оппозиции могло объяснить тот факт, что во главе восстания в какой-то момент оказались бесталанные и совершенно неспособные к руководству массами, но вполне годившиеся на роль марионеток в руках знати Ипатий и Помпей.