Константинопольская и Русская Церкви в период великих потрясений (1910-е – 1950-е гг.)

Вскоре ВРЦУ решило изменить место своего пребывания. Исходя из того, «что самым мощным центром по плотности и по количеству русских людей является, безусловно, Сербия, что эта страна занимает центральное географическое положение на Балканах, чем облегчаются сношения, что в Сербии же находится наибольшее число русских иерархов, что там же сосредоточены по преимуществу русские просвещенные силы, что Русская Армия, центральные органы управления и Главнокомандующий переходят туда же и перевозка уже начата и закончится в течение месяца, что здесь, в Константинополе, в связи с малоазиатской Турецкой войной создается весьма неопределенное и непрочное положение для наших учреждений, что непрочность этого положения усугубляется общим отношением к русским со стороны иностранцев западноевропейских держав, изменяющимся в худшую сторону, что, наконец, в Сербии Высшее Русское Церковное Управление соединится со своим Председателем владыкой митрополитом Антонием, отсутствие авторитетного голоса которого часто заставляет медлить с решением важных вопросов, требующих предварительного письменного с Его Высокопреосвященством сношения, Высшее Русское Церковное Управление заграницей постановило: перевести свое местопребывание в Сербию, если со стороны владыки митрополита Антония последует на то согласие, и в положительном случае просить Его Высокопреосвященство выяснить этот вопрос у Святейшего Патриарха Сербского, дабы осуществить переезд в ближайшее время, о чем и послать Высокопреосвященному митрополиту Антонию доклад»[603].

29 апреля / 12 мая 1921 г. состоялось последнее заседание ВРЦУ в Константинополе, и в том же месяце оно переехало в г. Сремски Карловцы (Королевство сербов, хорватов и словенцев)[604].

В это время в Константинополе и окрестностях 27 русских храмов обслуживали свыше 100 тыс. беженцев (самый крупный гражданский лагерь находился в Кабакдже у г. Чаталджи – 22 тыс. человек). Все они, в том числе храмы афонских обителей, входили в особый русский Константинопольский церковный округ. Лишь шесть из них действовали до Первой мировой войны, остальные были устроены самими эмигрантами при русских учебных заведениях, военных лагерях, общежитиях, больницах и т. п. Один из очевидцев этих событий писал: «Церкви устраивались на скорую руку, часто из сшитых простыней, из жестяных керосиновых коробок, обклеенных иконками из бумаги, иногда в палатках, иногда просто в каком-нибудь закоулке»[605]. В ряде случаев общины возникли при греческих храмах, где русским священникам позволяли периодически совершать богослужения: в некоторых церквах Константинополя, в Кадикее и других пригородах, а также на Принцевых островах. К октябрю 1921 г. количество русских храмов вследствие закрытия военных лагерей и отъезда беженцев уменьшилось до 19[606].

Тем не менее число российских эмигрантов в Константинополе оставалось значительным. Часть из них по-прежнему проживала в подворьях русских афонских обителей. Один из беженцев так описывал свое пребывание на Андреевском подворье: «Здесь не пресеклось православное уставное богослужение, чинное, благоговейное, странно спокойное на фоне всеобщего разрушения, при пении не многолюдного, но дивного хора. Здесь – старая Россия, даже этот запах трапезы в часы стола, эта старая афонская, такая вдумчивая, такая любвеобильная и смиренная вежливость. Пусть дуб рухнул – побеги есть – это символ возрождения»[607].

При этом помогать эмигрантам русским афонитам из-за своих материальных проблем было очень нелегко. Так, в книге записей вопросов и решений Духовного Собора старцев Свято-Ильинского скита 19 декабря 1921 г. отмечалось: «Решено ответить г. Тукалке, члену Комиссии беженцев в Константинополе, что великой ради нужды братии скита бесплатных квартир не можем отпустить в подворье, потому что у нас около 150 душ братии, из коих больше половины к труду неспособна. И только и надежды, что на извлекаемую сумму подворья, а здесь на Афоне мы сами ходим по чужим работам за ничтожную плату, которая пропитать всех братьев не в состоянии»[608]. С 1922 г., когда турки начали массовое уничтожение малоазиатских греков, русские подворья в Константинополе стали принимать и этих беженцев.