Константинопольская и Русская Церкви в период великих потрясений (1910-е – 1950-е гг.)

Надеясь помешать действиям финляндских властей, архиепископ Серафим (Лукьянов) писал Константинопольскому Патриарху: «Если они увидят, что зависимость им неприятна и неудобна, то они не замедлят отойти и от этой Церкви и вместе с “братской” Эстонской Церковью образуют самочинную Автокефалию… Каноническая связь с Константинопольской Церковью им нужна только как средство отторжения от Русской Церкви и достижения полной свободы, когда они никем и ничем не будут стеснены, когда порвут всякое духовное единство со всеми другими Церквами и объявят свои каноны в духе “Живой Церкви”». В другом письме архиепископ убеждал Патриарха Мелетия, что соборы Финляндской Православной Церкви мнения всего православного населения страны не отражают, так как русский клир по закону 1918 г., не имея прав гражданства, не имеет и права голоса; автокефалия невозможна в Церкви с двумя епископскими кафедрами, а Герман Аав при встрече произвел на архиепископа тягостное впечатление, о канонах православной Церкви говорил как об отживших свой век, был женат два раза и имел 11 человек детей, из которых шестеро малолетних. Герман Аав нужен Правительству и Церковному управлению, убеждал Владыка Патриарха Мелетия, для устранения его, архиеп. Серафима, чтобы «беспрепятственно вести Финляндскую Церковь на слияние с лютеранством»[82]. Мнение правящего архиерея не было учтено ни в Финляндии, ни в Константинополе. Патриарх Мелетий признал «доводы архиепископа Серафима лишенными канонического основания и его протест против хиротонии законно избранного кандидата – незаконным»[83].

Вопреки распоряжению Вселенского Патриарха, высказанном в письме на имя архиепископа Серафима от 9 июля 1923 г., неукоснительно поминать за богослужением имя Патриарха Тихона после имени Константинопольского Патриарха, и данному финляндской делегацией обещанию соблюдать это правило, епископ Герман прекратил возглашение имени Московского Патриарха[84]. В том же году против независимости Финляндской Церкви от Московского Патриархата безрезультатно высказался Архиерейский Собор Зарубежной Русской Церкви[85].

В начале 1923 г. Патриарх Мелетий IV попытался убедить управляющего приходами Русской Православной Церкви в Западной Европе митрополита Евлогия (Георгиевского), подведомственный ему клир и паству перейти в юрисдикцию Константинопольского Патриархата в подчинение митрополита Фиатирского Германа, экзарха Западной и Центральной Европы. В ответном письме от 28 марта 1923 г. Владыка Евлогий отклонил это предложение.

2 марта 1923 г. Константинопольский Патриарх и Священный Синод издали Томос «О создании Православной Архиепископии в Чехословацкой Республике», предоставив Чешской Православной Церкви (которая находилась в подчинении Сербского Патриархата) автономию в рамках своей юрисдикции. Через два дня, 4 марта, Патриарх Мелетий IV хиротонисал чешского архимандрита Савватия (Врабеца) во епископа и удостоил его титула архиепископа Пражского и всея Чехословакии[86].

В письме Константинопольскому Патриарху от 25 марта митрополит Евлогий приветствовал создание Пражской архиепископии, но просил предоставить управляемым им в Чехословакии русским храмам статус подворий (метохов) Московского Патриархата. Однако в ответном письме Патриарх Мелетий от 27 апреля 1923 г. ответил отказом, по его мнению, русские эмигранты в Чехословакии должны были подчиниться архиепископу Савватию, кроме того, ставился вопрос о законности полномочий митрополита Евлогия: «Ваша епископская власть, поскольку она распространена за границей, не устоит, будучи исследована в соответствии во святыми канонами. Поскольку территория Европы, находящаяся за пределами автокефальных Церквей, границы которых были установлены при их создании, состоит в подчинении Константинопольского Патриаршего Престола в соответствии с 28-правилом IV Собора, поэтому была создана св. митрополия Фиатирская и Экзархат Западной и Средней Европы с центром в Лондоне, и ныне в ней поставлен канонический архиерей – преосвященный митрополит Фиатирский Герман. Поэтому необходимо вполне определенно признать, сколь важна каноническая необходимость и как велика польза во всех отношениях вообще и в частности, чтобы все отдельные национальные общины в Европе согласовали с этим свое собственное церковное руководство»[87].

7 июля 1923 г. Патриарх Мелетий вручил в Константинополе архиепископу Таллинскому и Эстонскому Александру (Паулусу) Томос о принятии Православной Церкви Эстонии в юрисдикцию Константинопольского Патриархата в качестве отдельного автономного церковного округа «Эстонская православная митрополия»; архиепископ Александр был возведен в сан митрополита Таллинского и всей Эстонии. Московская Патриархия не признала этот канонически неправомерный переход. Финляндскому сенатору Э. Сетеля, используя дипломатических связей в Швеции, удалось повлиять на турецкое правительство, чтобы отложить изгнание Патриарха Мелетия, назначенное на 3 июля 1923 г., ради «решения» вопроса об устройстве дел в Финляндской и Эстонской Церквах[88].