Константинопольский Патриархат и Русская Православная Церковь в первой половине XX века

К этому времени были ликвидированы последние русские школы. В 1923 г. в среднюю школу для русских мальчиков в Буюк-Дере перевели из Египта учащихся младших классов расформированного Новочеркасского кадетского корпуса имени императора Александра III. Эта школа содержалась на средства Англиканской Церкви и Лиги Наций и имела небольшой православный храм, настоятелем которого служил законоучитель священник Иоанн Церетели (бывший полковник). Вскоре после установления дипломатических отношений Турции с Советской Россией, в марте 1924 г. школе пришлось переехать в пустующие бараки, построенные для беженцев-армян в Эренкее (дачном поселке на берегу Мраморного моря). Весной 1924 г. была закрыта и средняя школа для русских девочек на острове Протии, а ее учащихся также перевели в Эренкее, объединив с мальчиками. Здесь в одном из бараков силами воспитанников была устроена церковь, в которой по-прежнему служил о. Иоанн Церетели. На Пасху он привозил прислуживавших в храме учащихся на прием к Вселенскому Патриарху в Константинопольскую Патриархию. В 1926 г. школа в Эренкее была закрыта из-за нехватки средств, старшие воспитанники вместе с о. Иоанном Церетели уехали во Францию, а младшие в Болгарию: мальчики в Шуменскую гимназию, а девочки в Варненскую[546].

Быстро уменьшилось и количество церквей — сначала до прежних шести, а потом до трех — при подворьях русских афонских обителей. После установления в 1923 г. дипломатических отношений Турции с Советской России все здания российского представительства заняли советские дипломаты, которые сразу же закрыли посольские церкви свт. Николая Чудотворца и свв. Константина и Елены. В 1923 г. турецкие власти передали Советской России и здание русской Никольской больницы вместе с церковью. Первые месяцы с разрешения новых владельцев богослужения продолжались, однако в феврале 1924 г. храм был закрыт. Впоследствии больница и Никольская церковь при ней оказались проданы и позднее снесены турками [547].

В 1923–1925 гг. советское правительство пыталась овладеть и подворьями русских афонских обителей, но, так как они официально находились в юрисдикции Вселенского Патриарха и никогда не принадлежали российскому государству, успеха не добились. После утверждения в России советского строя и принятия в 1924 г. на Святой Горе нового канонизма (устава) все русские святогорцы, как на Афоне, так и в Турции, приняли греческое гражданство. Монахи по-прежнему предоставляли в своих зданиях приют беженцам, и постепенно при подворьях образовались большие общины, считавшие себя принадлежащими к Русской Православной Церкви за границей.

Восстановленную церковь Константинопольского подворья Свято-Пантелеимоновского монастыря 23 июня 1919 г. освятил архиепископ Кишиневский и Хотинский Анастасий (Грибановский)[548]. В начале 1921 г., в связи с материальными трудностями обители, впервые был поднят вопрос о продаже подворья, однако решительным противником этого выступил духовник Руссика схиархимандрит Кирик (Максимов). 25 февраля 1921 г. он написал справку «К вопросу о предполагаемой продаже Константинопольского подворья», в которой выразил уверенность в возобновлении в будущем русского паломничества через Константинополь на Афон и в Иерусалим. Отец Кирик указал, что вопрос продажи в любом случае является чрезвычайно важным, касается всей братии монастыря и должен решаться в единодушии. Справка понравилась игумену Мисаилу, и он оставил ее у себя «для сведения другим советникам»[549].

В Пантелеимоновском храме почти весь XX век в основном служили монахи Свято-Пантелеимоновского монастыря. В 1919–1920 гг. доверенным лицом Руссика в Константинополе являлся монах Митрофан. В декабре 1920 г. настоятелем подворья был назначен бывший главный духовник Российского экспедиционного корпуса на Салоникском фронте архимандрит Серафим (в миру Дмитрий Дмитриевич Булатов, 1856–1924). Четыре года он провел в Константинополе, духовно окормляя русских беженцев, которые в 1920-е — 1930-е гг. частично проживали в здании Пантелеимоновского подворья и защищая монастырское имущество от притязаний турецких властей. В конце 1923 г. о. Серафим серьезно заболел и 5 января 1924 г. скончался, приняв перед смертью постриг в схиму с именем Симеон[550]. 23 января вместо него старцы Руссика направили в Константинополь иеромонаха Даниила и монаха Митрофана, однако турецкие власти не разрешили их пребывание в городе[551].