Констанция. Книга третья

«Что-то рано приезжают гости к мадемуазель», — подумала Шарлотта, спеша вниз, чтобы встретить прибывшего мужчину. Им оказался виконт Лабрюйер.

— Мадемуазель никого не принимает, — довольно холодно сказала Шарлотта.

— А если ты доложишь ей, что это виконт Лабрюйер? — с наглой улыбкой осведомился Анри.

— Она ни для кого не делает исключение.

— Тогда напомни своей госпоже, что у нее есть один маленький долг по отношению ко мне, и я пришел чтобы получить расчет.

— Хорошо, виконт, подождите здесь, я сейчас доложу.

Эфиопка направилась на второй этаж и постучала в дверь Констанции.

— Кто-то прибыл? — спросила мадемуазель Аламбер.

— Да, виконт Лабрюйер.

— Что ему нужно?

Шарлотта проскользнула в спальню и остановилась у самой ванны.

— Он говорит, мадемуазель, что вы должны ему уплатить какой-то долг.

— Какая ерунда!

— Его провести к вам?

— Ну что ж, пусть войдет.

Констанция поплотнее запахнула ворот на ночной сорочке и с небрежным видом принялась читать. Когда виконт Лабрюйер вошел в спальню, она даже не оторвала взгляда от страницы.

— Присаживайтесь, виконт, — она наугадуказала туда, где по ее расчетам находилось кресло.

— Доброе утро, Констанция, — Анри осторожно присел, не спуская глаз с мокрой ткани ночной сорочки, через которое соблазнительно просвечивало тело Констанции.

— Ты так и собираешься пожирать меня взглядом?

— Но ты сама не посчитала нужным переодеться.

— Это ты, Анри, не посчитал нужным предупредить о своем визите.

— У каждого свои причуды, Констанция.

— Мои причуды, во всяком случае, не приносят вреда остальным.

Виконт рассмеялся.

— Ну это как сказать. С Колеттой получилось, по-моему, немного иначе.

— Ты пришел, чтобы напомнить мне об этом?

— В какой-то мере да. Констанция захлопнула книгу.

— Будь добр, положи ее на кровать, а то боюсь, она вся размокнет.

Виконт поднялся и не спуская глаз с Констанции принял книгу.

— Все-таки ты слишком неравнодушен к женщинам я боюсь, это плохо для тебя кончится.

Наконец книга оказалась на кровати, а виконт вернулся на свое место.

— Вот так-то будет лучше, Анри, а то когда ты рядом, я боюсь, ты набросишься на меня.

— Я не так дурно воспитан, Констанция, я никогда не добиваюсь близости силой.

Констанция Аламбер конечно же прекрасно понимала из-за чего пришел к ней виконт Лабрюйер. Но первой заводить разговор она не хотела. Ей нравилось смотреть на смущенного виконта, ведь ему предстояло довольно деликатное выяснение отношений со своей подругой. Все то, о чем они договаривались раньше, должно было измениться. И вся разница в их положении состояла лишь в том, что

Констанция знала, что ни на какие уступки виконту она не пойдет, несмотря на все свои предыдущие обещания.

А виконт самоуверенно надеялся, что теперь он получит Констанцию.

Сперва мужчина и женщина обменивались взглядами и после каждого приятно улыбались друг другу, словно говоря: ну что, дружок, наконец-то ты попался и попался крепко.

Вода в ванне катастрофически быстро стыла и Констанция позвала Шарлотту:

— Принеси-ка еще горячей воды!

Девушка вернулась с большим кувшином, наполненным кипятком, и принялась лить его в ванну тонкой стйкой. Приятная теплота тут же коснулась тела Кнстанции. Она блаженно прикрыла глаза и томно вздохнула. Этот вздох привел виконта в трепет. Ему безумно хотелось обладать этим молодым, но чрезвычайно умелым в любовных делах телом.

— Ну так что же привело тебя ко мне, Анри? — спросила Констанция, когда за Шарлоттой закрылась дверь.

— Я пришел, Констанция, кое-что от тебя услышать.

Мадемуазель Аламбер наморщила лоб.

— Так-так, я кажется припоминаю. Да-да, виконт наконец-то у меня появился прекрасный случай поблагодарить тебя за свою подопечную. Ты постарался на славу, и девушка никогда тебя не забудет.

— Ну что ты, Констанция, какая благодарность, мне было только приятно.

— Нет-нет, Анри, ты в самом деле очень сильно меня выручил.

— Мне бы не хотелось, Констанция, сейчас обсуждать последствия моего поступка. Эмиль все-таки когда-то был моим другом. Да и по отношению к Колетте я поступил не слишком благородно.

— Ну что ты, Анри, главное, все остались довольны.

— Кроме… — вставил виконт.

— Кроме Эмиля де Мориво, но он еще ни о чем не подозревает, — Констанция рассмеялась. — Я представляю себе его лицо, когда он узнает, что это моих рук дело.

— Но ты же не выдашь меня, Констанция?

— Нет, вот это-то и будет самым страшным для него наказанием. Он никогда не узнает, кто же похитил невинность его невесты.

— Он будет допытываться у нее, у меня…

— А мы будем молчать, пусть гадает.

— Ну что ж, Констанция, ты в таком прекрасном расположении духа, что я осмелюсь тебе напомнить — ты проиграла.

— Я проиграла?

— Да-да, ведь у нас был уговор.

Констанция Аламбер повернула голову сначала в одну сторону, потом в другую, изображая на своем лице крайнее удивление.

— Нет, Анри, я не могла проиграть.

— Да, ты проиграла.

— Нет.

— Да.

Каждый раз на лицах спорящих, когда они произносили свои «да»и «нет», улыбки становились все более лучезарными.

— Нет, Анри, я не могла проиграть.