Констебль с третьего участка

— Да будет вам известно, мэм, — ответил я, подпустив в голос капельку снисходительности, и поглядывая на леди сверху вниз, — что мистер Доналл О`Хара пришел на службу в полицию по личной просьбе эрла Чертилла. Тому даже пришлось писать письмо ректору Художественной Академии, чтобы тот позволил юноше стать нашим художником.

Ну а что же – ни слова неправды, — старый Ниро был бы мной доволен. Герцог Данхилл и впрямь писал то письмо, ну а что они мальчонку на эту каторгу на пару с сэром Эндрю заманивали, так это уже недостойная упоминания мелочь.

— О, и вы точно это знаете, мистер Вильк, — со скептической улыбкой спросила О`Ридли.

— Разумеется, мэм, — кивнул я. — Я присутствовал при их беседе и сам слышал просьбу Его Светлости.

— Вы? Присутствовали, — удивилась миссис Крагг.

— Совершенно верно. Эрл Чертилл часто посещает участки по долгу службы

— Боюсь, не так часто как надо. Мое почтение, леди, — раздался за моей спиной голос комиссара полиции Дубровлина. — Эрл Фартингдейл, вот тот самый богатырь, чьими стараниями архив вашей племянницы не достался ворам.

На звук голоса начальства тело мое, без всякого участия разума, отреагировало машинально – я развернулся к герцогу Данхиллу, одновременно с тем принимая стойку "смирно" и щелкнул каблуками штиблет. Хотя я и был одет в партикулярное платье, но привычка…

Сам эрл Чертилл, облаченный в смокинг, выглядел довольным, словно слон – благо комплекция его с этим животным, виденном мною как-то в цирке, сравнить вполне позволяла. Единственное, пожалуй, чего Его Светлости в этот момент не хватало для полноты счастья – так это сигары. Тот бы ещё был хобот.

Спутник его, долговязый мужчина в изумрудной форме вице-адмирала и форменной двууголке с плюмажем, напротив, напоминал редкое животное жирафу, как его рисуют в книгах и газетах, с вытянутым индифферентным лицом и большими, печальными глазами.

Ну что же, о причине грусти Третьего морского эрла мне нетрудно было догадаться – разумеется, причиной тому было то, что в руки полиции попал архив его племянницы. Не знаю уж что в нем было такого, не мое это дело, но явно что-то эдакое, способное вызвать первостатейный скандал. При том, что с формальной точки зрения мы с инспектором Ланиганом и доктором Уоткинсом этот самый архив спасли буквально в последний момент, ничуть не сомневаюсь в том, что герцог Данхилл его содержимое в своих политических играх разыграл не хуже карточного шулера. Дорого бы дали, надо думать, миссис Крагг с подругами, за этот секрет…

Однако, что-то многовато знатных и именитых на нас с Мэри, не к добру это.

— Рекомендую. Констебль Вильк, лучший, пожалуй, констебль во всем Дубровлине, — продолжил свой спич глава столичной полиции

— Выправка отменная, — флегматично кивнул дядюшка покойной матери Лукреции. — Стать тоже – хоть сейчас в гвардейский экипаж.

— Э, нет, — рассмеялся мистер Чертилл. — Такого молодца я вам не отдам, Фартингдейл! Быть, непременно быть ему сержантом, и не позднее чем через пару лет, попомните мои слова. А там, глядишь, и в инспекторы выйдет – такой-то молодец!

— Могу лишь порадоваться за вас, герцог, — ответил Третий морской эрл. — С такими подчиненными, убежден, покой жителей Дубровлина в надежных руках.

Это вот мне сейчас показалось, или сей паркетный адмирал только что намекнул комиссару на небольшую важность занимаемой им должности?

Впрочем, мистер Фартингдейл уже переключил свое внимание на леди, в связи с чем я поспешил откланяться. Ну его – хватит с меня знати. Вот, слыхивал я, разные ученые мужи через оккиолинио[12] мельчайших созданий рассматривают, каких простым взглядом не углядеть – так вот я себя эдаким вот мелким существом рядом с аристократами чувствовать начал. Только ученые с акадэмиками, они ж не из простого любопытства на тех бациллов с вирюсями смотрят, они из того толк для науки извлечь пытаются, а эти-то вот… Эх. Не про нас такое общество, не про простых смертных. Одно радует – слова комиссара про сержантские нашивки. Не стал же бы он так жестоко шутить над подчиненными?

Остаток представления и следующий антракт нас, правда, не трогали, так что неприятный осадок от общения с сильными мира сего как-то к концу выступления испарился. Покинув здание Оперы мы с моей Мэри прогулялись еще полчаса по бульвару, затем сели в кэб, и я доставил ее в особняк старой миссис О`Дэйбигалл, где она служит горничной. Старушенция подглядывала за нами сквозь щелку в портьере, когда мы выбирались из экипажа – не иначе хотела уличить в чем-то неприличном и поскандалить. На самом деле, у нее доброе сердце, но какие у пожилой леди еще развлечения-то, в ее девяносто с лишним лет?

Опасаясь ненароком испачкать свой выходной костюм, я вновь разорился на кэб, а не пошел домой пешком – сплошное с этими развлечениями разорение, эдак не скоро я на собственное, для нас с Мэри, гнездышко накоплю. Ну да ничего, недельку попитаюсь попроще, было бы брюхо набито.