Констебль с третьего участка

— Боюсь, сэр, что это только все испортит. — ответил я.

Глава X

В которой констебль Вильк отправляется в преступное логово.

Трактир "Оловянная кружка" — это, как называют такие места у нас, в полиции, "заведение для респектабельных хобо[20]". Ночлежка и таверна, где еще не до конца опустившиеся и имеющие кой-какую монету в кармане побродяжки могут переночевать и перекусить. О происхождении денег хозяева таких, с позволения сказать, доходных домов не спрашивают. Им все едино, украл их клиент, или честно заработал. Контингент там, разумеется, самый разношерстный, и к закону, равно как и к его представителям, относится без пиетета. Нам, констеблям, строго-то говоря, в одиночку в такие места ходить инструкцией заказано, кроме случаев крайней необходимости. Ну так разве же поймать убийцу матери Лукреции и английского шпиона (в одном лице) — не крайняя необходимость?

По дневному еще времени — до Vesperae[21] целых три часа, — обеденный зал трактира был полупуст: кто из постояльцев на заработке, кто на промысле. Лишь с десяток сомнительного вида личностей кучковались за угловым столом, да трактирщик за стойкой лениво протирал кружки грязной тряпкой.

При моем появлении люди в углу замерли, и прекратили беседу, а вот хозяин "Оловянной кружки" и бровью не повел.

— Мне нужен мистер Робин Пэк. — сказал я ему, приблизившись вплотную.

— Не знаю такого. — флегматично отозвался трактирщик.

— Он у Вас снимает апартаменты в мезонине с дюжину лет, милейший. Мистер Робин Пэк. Он мне нужен.

— Эй, констебль! — раздался сзади развязный голос. — Ты, верно, очень смелый коп, коли явился сюда в одиночку.

Я повернулся в сторону говорившего вполоборота и узрел все тех же, ранее сидевших в углу, личностей. У каждого из них было какое-то оружие: нож, дубинка, кастет или гасило.

— Брысь, шантрапа. Вами заниматься некогда. — цыкнул я на них, и резко повернувшись обратно к трактирщику, громко и с нажимом произнес, — Передай Доброму Робину, что с ним хочет встретиться внук Ниро Вилька.

Если старый нищий впал в маразм или еще какой склероз с ним приключился, то уйти отсюда целым будет не так-то и просто, пожалуй.

— Присядь вон за столик, погоди. — криво усмехнулся трактирщик. — Пивка налить… напоследок?

— Не употребляю. — мрачно ответил я.

Ждать пришлось недолго. Несколькими минутами спустя хозяин "Оловянной кружки" вернулся, и жестом отогнал от двери жуликов, все это время безуспешно игравшими со мной в гляделки.

— Проводить? — спросил он меня. — Или сам дорогу найдешь?

— Разберемся. — ответил я поднимаясь, и одергивая китель.

Добрый Робин, как это нищему и положено, жил скромно. Мезонин, который он занимал, был поделен всего на четыре (не считая уборной и прихожей) комнаты: спальню, столовую, одновременно исполняющую роль гостиной, кухню и библиотеку. В последнюю он меня и пригласил, встретив на пороге.

— Айвен, малыш, как же ты вырос и возмужал! — произнес глава гильдии нищих, открыв дверь на мой стук. — Слышал, что ты стал полицейским, а теперь вижу въяве. Форма тебе к лицу, и стать-то какая! Слыхивал я, в твое патрулирование нищих никто обижать не смеет… Да проходи, проходи мой хороший

— Здравствуйте, мистер Пэк. — произнес я, переступая порог.

— Идем-идем мой красавец… Ах, как ты похож на старого Ниро. В молодости он был… А, ну ты ж не знаешь, мы с ним с одной деревни… Идем, малыш, в вивлиофику, я как раз чай заварил, все там.

Следуя за неторопливо идущим чуть шаркающей, стариковской походкой Добрым Робином я успел на глазок оценить обстановку его жилья. Хм… Ну, не сказать, что богато живет. Мебель добротная, приличная, но не новая, никаких предметов роскоши, указывающих на истинный статус жильца мезонина — вот разве что обои, штофные,[22] из фетра, ничего казалось бы этакого, да вот швов не видать. По всему выходит, что обтянуты комнаты едиными гобеленами, что недешево. Зато тепло хорошо сохраняется и шум глушится неплохо. Я и сам о таких обоях давно мечтаю.

Зато вивлиофика (бывшая, видимо, еще и кабинетом мистера Пэка) поразила меня до глубины души. Вдоль стен она вся, от пола до стропил потолка, была заставлена книгами. Даже над окнами и ниже подоконников располагались полки. Я так и замер на пороге, будто громом пораженный и, боюсь, челюсть моя при том несколько отвисла. Это ж сколько времени можно читать не отрываясь!

— Да, чего только люди не выбрасывают, что можно подобрать и использовать… — произнес голова дубровлинских нищих, ласково проведя иссушенной годами ладонью по корешкам книг, остановив ее на одной, весьма и весьма потертой. Рядом с ней, к слову, стояли две точно такие же — по всему видать, что сборник. — Это вот, например, "Математические начала натуральной философии" Ньютона, первое прижизненное издание. Даже представить не могу сколько могут стоить сейчас такие фолианты в среде знатоков, а вот, поди ж ты, выкинуты на свалку из-за старых обложек. Видимо кого-то из нашей новой аристократии, нуворишей не знающих истинной цены вещей, не устроили экстерьером.