Конституция дагестанца

Но настоящая встреча с поэтом, с его духовным миром произошла уже в школе. Прежде всего, я вспоминаю уроки английского языка, которые у нас в 13-й школе вела Нина Васильевна Зайцева. Вот это истинный почитатель творчества Гамзатова! Она обожает его стихи и часто на ее уроках, вместо изучения английского языка или английской литературы, возникали споры о творчестве поэта. Многие из нас, школьников, повторяли глупость, что Расула «сделали» его переводчики. Я, каюсь, тоже спорил с Ниной Васильевной. Как сейчас помню, что я ссылался на гамзатовские строки «и люблю малиновый рассвет я, и люблю лазоревый закат я…» и спрашивал, неужели аварский язык настолько богат, что в нем есть такие слова? Эти наши досужие детские глупости рождались от разговоров взрослых, и эта болтовня очень болезненно воспринималась поэтом. Я где-то читал потом, что один мудрый человек успокаивал Расула: «Расул – ты великая скала поэзии. Нет никакого вреда от того, что случайно проходящие путники бросают в нее горсть мелких камешков!».

Нина Васильевна Зайцева, читая стихотворение за стихотворением, последовательно и с большим жаром доказывала, что в стихотворениях есть мысль, есть чувство, и это не может быть мыслью переводчика. Наверное, положил конец этим спорам Гамзатов, написав «Мой Дагестан». Кажется, эту прозу до уровня подстрочника перевел Омар-Гаджи Шахтаманов, потом руку приложил Вл. Солоухин, но все равно это – авторизованный перевод мыслей Гамзатова. Что же касается рифмы в стихах Расула, то, как говорил мне Шамхал Дибиров, по мнению Расула, она не была характерна для аварской поэзии, в которой роль рифмы играла аллитерация.

– Нечего пришивать медные пуговицы на черную бурку, – говорил поэт.

В девятом классе я начал читать стихи Гамзатова. Некоторые я читал десятки раз и заучил наизусть:

Если в мире тысяча мужчин
Снарядить к тебе готовы сватов,
Знай, что в этой тысяче мужчин
Нахожусь и я – Расул Гамзатов.
Если пленены тобой давно
Сто мужчин, чья кровь несется с гулом,
Разглядеть меж них немудрено
Горца, нареченного Расулом.
Если десять влюблены в тебя
Истинных мужей, огня не спрятав,
Среди них, ликуя и скорбя,
Нахожусь и я – Расул Гамзатов.
Если без ума всего один
От тебя, не склонная к посулам,
Знай, что это – с облачных вершин
Горец, именуемый Расулом.
Если не влюблен в тебя никто
И грустней ты сумрачных закатов,
Значит, на базальтовом плато
Погребен в горах Расул Гамзатов.

Своими стихами Гамзатов создавал страну, в которую хотелось приехать и своими глазами увидеть землю пленительных женщин и храбрых мужчин.

Наверное, поздно близ белых вершин
Явился я в мир, чьи распахнуты шири:
Пленительных женщин и храбрых мужчин
Не пришлось мне застать в этом мире.
Я рано, наверно, над бездной годин
Под желтой луною седлал иноходца,
Пленительных женщин и храбрых мужчин
Увидеть не мне, а другим доведется.
А может, мой предок – вожатый дружин —
Завидует мне, что, далекий раздору,
Пленительных женщин и храбрых мужчин
Я больше встречаю, чем он в свою пору.
И, может, грядущего времени сын
Тому позавидует, что под луною
Знавал я немало друживших со мною
Пленительных женщин и храбрых мужчин.

А потом я начал читать его прозу. Особенно хорошо я знаю и помню «Мой Дагестан». Дел о в том, что я вырос в городе и не знал с детства родной лакский язык. Точно знал с десятка три слов и фраз. В восьмом классе я решил самостоятельно изучить родной, или, как у нас точно говорится, материнский язык. В этих целях я начал параллельно читать эту повесть на русском и на лакском языках. «Мой Дагестан» был издан в 1968 году в лакском переводе М. К. Алиева. Как же я был удивлен и даже поражен, когда я обнаружил в этом издании фрагменты, которых не было в русскоязычном издании, благодаря, видимо, усилиям цензоров.