Конституция дагестанца

23 февраля 2003 года, последнего года жизни, поэт отдыхал в подмосковном санатории «Барвиха». Весь день ему звонили женщины. Поздравила его и моя жена, Зумруд, которая, конечно, сказала ему по телефону: «Мы Вас любим!». Расул отреагировал блестящей шуткой:

– Мне сегодня звонят, и почти все по телефону говорят: любим, целуем. Кажется, я достиг бесспорно зрелого возраста и вступил в период митинговой любви и телефонных поцелуев! А так хочется, чтобы кто-то просто пришел и сказал: «Расул, я тебя люблю, и я тебя целую».

Из рассказов Рамазана Абдулатипова.

Он как-то заехал к поэту и застал его страдающим от болезни. Чтобы поднять настроение Расулу Гамзатовичу, он попросил Магомеда Сайгидова, представителя Дагестана в Московской области, найти девушку, которая бы облегчила боль, сделав массаж. Поручение, конечно, было выполнено. Через день проведать поэта пришел Магомед-Али Магомедович Магомедов, проявлявший к нему максимально возможное внимание. Я должен извиниться и предупредить, что не знаю, достоверно ли это, но если этого разговора и не было, то тогда тем более замечательно, что молва приписывает поэту. Говорят, Расул обратился к Председателю Госсовета М-А. М. Магомедову с предложением учредить в Дагестане Министерство счастья! Улыбаясь, понимая, что рождается очередная знаменитая шутка Расула, Магомед-Али Магомедович сказал:

– Расул! Мы в республике не можем создать такое министерство, потому что на федеральном уровне нет соответствующего министерства. И зачем вообще его создавать, в чем причина?

– Причина проста. Есть один человек – Магомед Сайгидов. Он мне доставил столько счастья, что я считаю, что он готовый кандидат на пост министра счастья Дагестана!

Как-то раз Расул Гамзатов поведал о замечательном дагестанце, в 1957–1966 годах Председателе Совета Министров Дагестанской АССР, а с 1967 по май 1983 года – Первом Секретаре обкома КПСС Магомед-Саламе Ильясовиче Умаханове. Он вспоминал:

– Из всех дагестанских праздников больше всего он любил День чабана. Мы ездили на этот праздник с московскими гостями Львом Лещенко, Иосифом Кобзоном и нашими артистами. Меня удивило, что очень много чабанов он знал по именам. Однажды Магомед-Салам позвонил мне и говорит: «Какого хорошего певца я нашел! На зимних пастбищах на Кочубее услышал, как он поет. И вот привез его в Махачкалу, завтра вечер в филармонии. Ты не придешь, Расул?» – «Обязательно приду. Во-первых, очень люблю песни, а во-вторых, это же Ваше приглашение». И, действительно, привез случайного певца с животноводческих пастбищ, устроил вечер в республиканской филармонии с прекрасными песнями, дали ему звание заслуженного артиста. Говорят, этот чабан то возвращался к себе на пастбища, то приезжал в город, и так и не мог решить, где ему жить. А еще Расул вспоминал, как они вместе ездили в горы, в Тлярата:

– Умаханов любил рано вставать. Я не знаю, армейская ли это привычка или это осталось у него с детства: горцы встают до зари. Я и сам люблю вставать рано, но когда бы я ни просыпался, он уже бодрствовал.

Однажды вечером Магомед-Салам Ильясович позвонил мне и спросил, не хочу ли я поехать в Тлярата. Я как-то был в Тлярата вместе с Абдурахманом Данияловым, и у меня остались приятные воспоминания об этом визите. Я согласился еще потому, что мы часто говорили о совместной поездке в горы, но как-то не получалось. Выехали рано утром. Свежий воздух, горная дорога, непринужденная беседа на разные темы. И вдруг на вершине одной горы Магомед-Салам сказал водителю, чтобы он остановил машину. Я, конечно, подумал, что что-нибудь случилось, и спросил о причине столь внезапной остановки. Он ответил: «Выходи!». Я молча вышел, а водитель говорит, что Магомед-Салам Ильясович всегда в этом месте останавливает машину. Я осмотрелся: вокруг все спокойно, машина в порядке. Магомед-Салам спрашивает меня: «Расул, ты что, ничего не видишь?» Я в недоумении: «Ничего такого не вижу!». «Как же ты, стихотворец, поэт, ничего не видишь? Посмотри, какая тут кругом красота!». Для меня это был привычный пейзаж, но я словно впервые увидел текущие ручьи, густую зелень, семицветную радугу! И он опять: «Посмотри, какая величественная красота! От нее рождаются и стихи, и поэты». Я так удивился, что этот суровый воин, секретарь обкома партии, человек устава и программы вдруг так заговорил о живой природе. «За эту красоту можно и погибнуть, но ради такой красоты и жить стоит», – сказал он. В этих словах была вся его любовь к Дагестану, к его природе.

И еще о певицах