Читаем Конституция дагестанца полностью

В это время Гамзатов думал над своим завещанием. И как тот светильник, который освещает прежде всю улицу, он хочет оставить завещание не частное, не своим дочерям, а всей большой дагестанской семье, каждого из членов которой считал своим близким соседом и дальним родственником. Он вместе с каждым, в чьих жилах течет дагестанская кровь. И речь не только об этнических дагестанцах! Недавно в Санкт-Петербурге я слышал, как русская учительница Светлана Ивановна Жученко искренне говорила о том, что за тридцать пять лет жизни в Дагестане в ее жилах стала течь дагестанская кровь.

Бывший руководитель «Дагэнерго» и член Госсовета Дагестана Гамзат Магомедович Гамзатов рассказывал историю о том, как известная в России женщина-политик была в Дагестане и присутствовала на каком-то торжественном мероприятии. В президиуме ее посадили около Расула. После завершения собрания она, как всегда восторженно, сказала:

– Расул Гамзатович! Я всю жизнь мечтала сидеть рядом с вами!

На что он ей ответил мягко, чуть иронично, как будто извиняясь:

– А я думал, мы сидели вместе!

Вот это тонкое знание разницы между словами «рядом» и «вместе», это потрясающее умение обращаться с русским языком не могут не удивлять. Мы ведь помним, Расул Гамзатович до конца жизни говорил с сильным акцентом. Вернувшись из Финляндии и рассказывая о финских банях по дагестанскому телевидению, он произносил слова так: «Пинляндия», «Пинские бани»!

Расул всегда был вместе с Дагестаном, и его очень беспокоило, будет ли он вместе с дагестанцами после надвигающейся смерти. Так появилось стихотворение «Памятник» и небольшая книга «Конституция горца».

8 сентября 2003 года в резиденции Президента России «Бочаров Ручей» Владимир Путин во время вручения поэту высшей награды страны – ордена Святого апостола Андрея Первозванного – сказал, что поэзия народного поэта Дагестана Расула Гамзатова – это достояние всех народов Дагестана, несмотря на то, что он прославил малую родину, аварский язык и людей, живущих на этой земле. Глава государства напомнил, что в одной из последних книг поэта, которую он назвал «Конституцией горца», содержится семь статей. И это, по словам президента России, свод личных законов, в которые Гамзатов вместил суть и смысл человеческой жизни и завещал их всем россиянам.

– Вашими духовными ориентирами по-прежнему остаются честь, совесть, добро и любовь. Вы сумели сказать людям о самом насущном и многих поддержали как стихами, так и гражданской мудростью и личным достоинством, – сказал Владимир Путин.

Расул Гамзатов вспомнил слова великого американского писателя Уильяма Фолкнера, сказанные им при получении Нобелевской премии по литературе:

– Долг писателя, поэта – помочь человеку выстоять, укрепляя человеческие сердца, вспоминая о мужестве, чести, надежде, гордости, самопожертвовании, – о том, что составляет извечную славу человечества. Голос поэта не может быть простым эхом, он должен стать опорой, основой, помогающей человеку выстоять и восторжествовать.

Особенно важно выстоять и восторжествовать в смутные времена, когда выпущенный из бутылки джин частной собственности бросил вызов государству, обществу и каждому человеку.

«Опера стала эстрадой, балет стал лезгинкой!» – грустно шутил Расул Гамзатов.

В канун восьмидесятилетнего юбилея главный редактор журнала «Дагестан» Далгат Ахмедханов взял интервью у Гамзатова и, в частности, спросил про судьбу его книги прозы «Мой Дагестан». В 1973 году поэт говорил, что эта книга будет состоять из пяти частей. Две вышли и имели огромный успех. Где остальные три?

– Третья была написана, но рукопись я никак не могу найти. Куда я ее дел – ума не приложу. Я больше, чем поэт, известен как ужасный неряха. Теряю много написанного. Жаль, конечно, но что поделаешь. Восстановить практически невозможно. После такой потери продолжать книгу трудно, – сказал тогда Расул Гамзатов.

Да, возможно, рукопись утеряна. Но то, что он написал перед смертью, – это его подлинное завещание, и это фактически восполняет недостающие части «Моего Дагестана».

– Я ничего не забираю туда из этого хорошего, доброго, красивого мира. Потому и прошу – берегите Дагестан! Храните и возвеличивайте еще больше его славное имя. Дагестан – сама ваша жизнь, ваше достоинство и ваша любовь. Нет, не глупы его адаты – дорожите ими и берегите их! Его приметы и символы не дикие – любите их особенной любовью! – писал Расул в своем завещании.

«Конституция горца» – это была короткая речь, прочитанная в апреле 1997 года на Конгрессе соотечественников. В ней Расул поделился с дагестанцами со всех концов планеты самими своими главными мыслями:

– Мы жаждем правды, но правдиво лишь нелукавое слово. Горцы же в радостях и горестях, в любви и гневе не лукавят…

Перейти на страницу:

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное