Конструктор

– Дмитрий, – пожал маленькую ручонку, ошарашенный такой смелостью, Авдеев. – Рад познакомиться.

Девочка повозилась еще на коленях отца, явно разрываемая желаниями поиграть в оставшееся время на площадке и посидеть еще с новым другом отца. Но первое пересилило, и Маришка умчалась за ограждение, попросив папу больше не теряться.

– Смышленая девочка, – подытожил Дмитрий, продолжая улыбаться. – Сколько ей лет?

– Четыре, – тихо ответил Слава, снова закрываясь в свою скорлупу.

– Часто здесь бываете?

– Угу, – покивал Слава и поспешно добавил. – Мы стараемся на каждых выходных выбираться из дома.

– Тяжело, наверно, одному, – осторожно заметил Дмитрий.

– Эммм… Первые два года помогала моя мама. После ее смерти было, конечно, тяжело, но мы привыкли.

– А где мать Маришки?

– Она умерла при родах, – слишком равнодушно и отстраненно ответил Слава, из чего Авдеев сделал вывод, что он врет.

– Полагаю, это официальная версия. Что же случилось на самом деле? – выпытывал Дмитрий. Лазарев молчал: глаза бегали за стеклами очков, руки пришли в движение, потирая друг друга. Авдеев сжалился над парнем и покачал головой: – Извини, если лезу не в свое дело.

Повисло молчание.

Глава 2,2

Слава рассматривал свои сплетенные на коленях руки и часто дышал, словно от быстрого бега. Авдеев же мысленно скрипел зубами и ругал себя последними словами, что не сдержался и навязал свое общество парню. На кой он это сделал, оставалось тайной. Лазареву явно было неприятно его общество. Возможно, причиной тому было не только его внутреннее нестабильное состояние, но и разница в занимаемых должностях. Еще одна из причин могла быть банальна до абсурда: Авдеев просто не нравился парню, потому он и противился общению. Уйдя глубоко в себя, мужчина вздрогнул, услышав тихий голос рядом:

– Мы не были даже толком знакомы. Ей нельзя было делать аборт, поэтому пришлось сохранить ребенка. А потом она просто отдала девочку мне. С тех пор мы не виделись.

Дмитрий был поражен. Не столько услышанным, сколько самим фактом рассказа. Он явно что-то сделал, заслужив откровенный ответ. Но что? Не настаивал? Проявил участие? Извинился? Загадка сидела рядом и пыталась оторвать наклейку от стаканчика. Руки не дрожат, взгляд спокойный. Дабы не упустить момент, Авдеев задал следующий вопрос:

– Почему? Ей все равно?

– Ей это не надо, – без промедлений ответил Слава, растянув губы в улыбке. – К тому же, зачем связывать свою жизнь с таким, как я?

– Это с каким? С геем?

На секунду, которая показалась вечностью, Авдеев пожалел о своих словах. Слава медленно повернулся к нему всем корпусом и впервые посмотрел прямо в лицо глазами, полными ужаса. Тогда Дмитрий их и разглядел: они оказались фиолетовыми. Подобное явление связано с генетическим нарушением, вызванным измененным геном, предотвращающим развитие меланина. Видимо, поэтому у Славы бледная кожа и пепельные волосы.

– Тихо-тихо, – успокаивающе поднял руки Дмитрий. – Я абсолютно не имею ничего против. Успокойся.

– А в понедельник, – сглотнул Слава, – мне придется писать заявление на увольнение?

– Если бы я выбирал сотрудников исключительно по сексуальной ориентации, то сам оказался бы в первых рядах на вылет.

Парень снова притих, переваривая полученную информацию. Тем временем на игровой площадке воспитатели начали собирать детей к выходу. Время игр вышло. Дмитрий заметил краем глаза возню у перил и начал собираться:

– Мне пора. Рад был с тобой пообщаться. Надеюсь, ты меня больше не будешь бояться.

Дмитрий распрощался и направился к эскалатору, а Слава продолжал смотреть ему вслед широко открытыми глазами. Все произошедшее казалось настолько нереальным, что он решил ущипнуть себя. Авдеев буквально вырос за спиной и начал засыпать вопросами личного характера. Зачем ему было все это знать – непонятно. Возможно, праздное любопытство. Но чутье подсказывало, что это не так. И татуировка на запястье под часами наводила на неприятные мысли.

Дочь уже кружила вокруг стола, выспрашивая, куда делся новый знакомый и перепадет ли ей счастье в виде кока-колы? А Слава задумался, чего ожидать в офисе. Признание Авдеева в нетрадиционной сексуальной ориентации еще не значит, что это правда.

Домой он приехал в противоречивых чувствах, накручивая себя наихудшим исходом событий вплоть до публичного унижения. Такое состояние грозило повтором панической атаки. Обычно он спасался одиночеством: в детстве прятался в шкаф или забивался в угол, на работе уходил в туалет и закрывался в кабинке. Но дома от Маришки надолго не спрячешься. Пришлось брать себя в руки и переключать мозг на разноцветные картинки в книжке, которую уже сгрузила ему на колени дочь. Впереди была еще целая ночь для терзаний.

***