Конструктор

С университетом вообще интересно получилось. После революции в рамках программы большевиков о доступности обучения трудовым массам в него хлынуло огромное количество народа. Ведь в декрете Совнаркома от 1918 года четко говорилось: «каждое лицо, независимо от гражданства и пола, достигшее 16 лет, может вступить в число слушателей любого высшего учебного заведения без предоставления диплома, аттестата или свидетельства об окончании средней или какой-либо школы». Естественно, что это сразу переполнило университет новыми студентами и преподаватели просто не справлялись с нагрузкой. Да и большинство поступивших часто даже грамоты не знали! Пришлось срочно вводить поправки и ограничения. Так в 1919 году были созданы рабочие факультеты — рабфаки, которые готовили детей рабочих и крестьян к поступлению в высшие учебные заведения. Декрет СНК РСФСР «О рабочих факультетах» появился год спустя, в сентябре 1920 года, тогда же был взят курс на «пролетаризацию» высшей школы. На рабфак принимались молодые люди от 18 до 30 лет, имеющие трудовой стаж не менее трех лет, комсомольцы или члены партии.

Сначала туда принимали без вступительных испытаний (требовалось удовлетворительное владение письменной и устной речью и знание четырех действий арифметики). Но со временем правила ужесточились. В 1921 году был введен принцип командирования в вузы абитуриентов партийными, комсомольскими и профсоюзными организациями. Поступающие, получившие командировку, принимались в первую очередь, однако они должны были иметь уровень подготовки, предъявляемый к выпускникам школ II ступени и рабочих факультетов. В этот период поступить в вуз некомандированным было еще возможно, хотя такие абитуриенты зачислялись в последнюю очередь в случае наличия свободных мест.

Переломным стал 1922 год. Поступление лиц без командировок было ограничено, а в некоторые вузы и вовсе закрыто. Общее количество вакантных мест распределялось между командирующими организациями: рабочими факультетами, центральным комитетом партии, профсоюзами, комсомолом, политическим управлением Красной армии, которые должны были направлять на учебу кандидатов, отвечающих классовым принципам. Происхождение абитуриента стало решающим фактором при его приеме в высшую школу. Учитывая тяжелое экономическое положение страны, в 1924 году был принят декрет «О взимании платы в высших учебных заведениях РСФСР», который содержал детально разработанную шкалу оплаты. Бесплатно учились выпускники рабфаков, члены ВКП (б) и комсомола, беднейшие крестьяне, безработные, соответствующего происхождения, бывшие воины Красной Армии, работники просвещения и их дети (спасибо Крупской), круглые сироты, находящиеся на государственном попечении, командированные партийными организациями.

Нельзя сказать, что классовый принцип комплектования вузов был единодушно поддержан партийной верхушкой. Крупская к примеру (и не она одна), активно критиковала жесткую политику пролетаризации вузов, называя ее «дворянской навыворот». Соглашаясь с тем, что вузы должны быть открыты для рабочих и крестьян, она настаивала на том, что высшее образование должно быть доступно и для талантливых детей «нетрудовых элементов», а «недостатки происхождения» могут быть исправлены воспитанием в пролетарском духе. В данном случае к Надежде Константиновне прислушались. И несмотря на то, что правильное социальное происхождение еще долго оставалось бонусом, выделялись места для «талантливых» и «успешно закончивших» средние школы, а также была введена новая категория командируемых — «трудовая интеллигенция». А в 1926 году СНК РСФСР уровнял (при поступлении) детей работников государственной учреждений с детьми рабочих.

Вот и получалось, что в 1927 году благодаря тому, что я проработал, пусть и лишь учеником, несколько лет на заводе, я без проблем подпадал под категорию тех, кого принимают в первую очередь. А то, что я состоял в комсомоле, позволяло не платить за учебу. Ну и успешное окончание всех девяти классов позволило без проблем сдать все вступительные экзамены, которые к этому моменту вновь были введены.

Все это я узнал как раз, когда ходил в Московский университет для подачи заявки на поступление. Спасибо словоохотливой работнице приемной комиссии.

Но вернемся к дню рождения. Первой о нем мне напомнила Люда.

— Что ты хочешь в подарок? — спросила девушка, когда мы сидели на берегу реки, отдыхая после очередного суматошного для меня дня.

— Приму все, что подаришь, — улыбнулся я в ответ.

— Да, но хотелось бы сделать тебе приятно, — потерлась она своей щекой о мою грудь.

Нас сейчас никто не видел, потому мы не стеснялись в проявлений чувств.

— Ты прочитал ту книгу, что я тебе в прошлый раз подарила?