Конструктор

Но и совсем без награды меня не оставили. Уже через две недели Семен Валерьевич вызвал меня к себе и поздравил с получением приглашения на Новогоднюю елку для меня и моих родителей. Это событие имело еще продолжение, серьезно повлиявшее на мою дальнейшую жизнь.

В декабре, вернувшись вечером с работы, отец поделился с нами давно ожидаемой, но при этом все равно ставшей внезапной новостью.

— Вышел декрет о национализации нашего завода, — выдохнул он. — Еще и переименовать хотят.

— И как именно? — спросила мама, прибежав от печки с тарелкой перловой каши, взятой из общего чана.

— Точно пока не знаю, но что-то с авиацией связано будет, — ответил отец, принимая тарелку с ложкой и кусочек черного хлеба. — Цех по производству мотоколясок закрывают. Другие заводы ими займутся. Велосипедный цех пока оставляют. А вот цеха по строительству самолетов расширять будем.

— Сергуня, — умяв кашу, обратился ко мне отец. — Я вот что подумал. Раз уж у тебя столько времени есть, чтобы игры выдумывать, надо тебя к делу приставить. Я договорился с бригадиром. Партком тоже одобрил. С января станешь учеником в моем цеху.

— Учеба отменяется? — хмыкнул я, не особо в это веря.

— Нет конечно. После уроков будешь приходить.

— И что мне там делать?

Я сомневался, что мне доверят что-то серьезно. Собственно отец это и подтвердил.

— Старшим помогать. Что скажут, то и делать будешь.

— Принеси-подай, пошел нах не мешай, — понимающе покивал я.

— А ну цыц! — стукнул отец себе по колену, нахмурив брови. — Ишь какой. Языкастый.

— Но ведь это правда?

— А хоть бы и так! Но уважение к старшим не теряй, понял?

— Понял-понял, — пробурчал я. И уже тише, себе под нос, — только не ко всем это применимо.

Новогодняя елка. Что о ней сказать? Ну для начала — это была первая такого рода елка, когда простые рабочие и их дети в принципе оказались приглашены здание Дворянского собрания, будущий Дом союзов. Само торжество проводилось в Колонном зале, а добираться до здания пришлось на санях. Сделали это централизованно, для начала собрав всех приглашенных за пределами главного здания страны, а уж потом и домчали до места. В одни сани влезало около десятка детей. Родители ехали отдельно. Вот в этих санях я и познакомился с человеком, о котором в прошлой жизни лишь читал да слышал краем уха.

— Боря, — протянул мне руку шестилетний мальчик.

— Сергей, — пожал я ее в ответ.

— Алексей, — это уже другой назвался.

Поперезнакомившись, мы стали делиться впечатлениями, и кто что ждет на празднике. Кратко рассказали и о себе. Боря оказался сыном служащего — его отец был бухгалтером на заводе, а мама работала медсестрой. Они тоже недавно переехали в Москву, что сразу нас сроднило. Правда сам Борис еще в школу не ходил. Его образованием занимались родители. Позже, на елке, я узнал, что он увлекается аэропланами. Когда он узнал, что я являюсь создателем морского боя, в его глазах появился восторг. Мы договорились как-нибудь встретиться и сыграть пару боев. А потом уже из разговора взрослых я узнал и его фамилию — Черток. Правда в тот момент до меня не дошло, с кем именно я познакомился. Передо мной был обычный мальчуган, имеющий схожие с моими интересы. Именно от меня и наших совместных игр он заразился увлечением радио, на пять лет раньше, чем это было в моей истории.

Сама елка навевала чувство ностальгии. Электрическое освещение зала, от чего я успел за полгода отвыкнуть. В бараке все освещалось керосиновыми лампами. В школе занятия шли в основном в дневное время. Сама елка — пушистая, нарядная. Как в моей прошлой жизни. Белый хлеб, которого я не ел с самого момента попадания в тело Сережи. И повидло — его все дети ели с наслаждением и улыбками на лицах. Когда каждый день уминаешь перловку, разбавляемую выловленной в реке рыбой в разном виде — обычное повидло воспринимается не иначе, как деликатес. Ну и музыка. Только здесь, в Дворянском собрании, я понял, как мне ее не хватало. Ну какая музыка в бараке может быть? Разве можно песни по вечерам даже без аккомпанемента назвать музыкой? Лишь в выходные на площади артисты давали «концерты», больше похожие на самодеятельность, да иногда в барак приходил баянист с соседнего завода по особому приглашению нашего коллектива.

Праздник мне понравился. И в то же время остро захотелось вернуть все те блага, которые доступны в будущем любому человеку: электричество в доме, белый хлеб на столе и музыку. Хотя бы в виде радио. Оно конечно здесь было, но далеко не у каждого. Да и работало не круглосуточно.

Когда мы вернулись домой и отец спросил меня, как мне праздник, я ему честно ответил:

— Стану конструктором! И создам такой аппарат, чтобы у каждого в кармане была своя собственная музыка.

Глава 3

Зима — лето 1919 года