Конструктор космических кораблей

— Наверное, с высоты Земля наша очень красива, — и, повернувшись к Гагарину, пристально посмотрел ему в глаза, улыбнулся. — Счастливец! Первым ее увидите с такой высоты. — Улыбка, скользнувшая было по его лицу, исчезла, и в глазах появился тот удивительный блеск, который в мгновение изменил их выражение. Гагарин увидел нескрываемое душевное волнение этого волевого и решительного человека. Разговор сразу стал иным.

— И старт, и полет не будут легкими. Вам, Юра, предстоит испытать и перегрузки, и невесомость, и возможно, что-то еще нам неизвестное. Вы знаете. Об этом мы много раз говорили, и тем не менее я хочу еще раз напомнить, что в завтрашнем полете есть, конечно, большой риск. И это для вас тоже не новость. — Ученый положил руки на плечи Гагарину и, как-то необычно, перейдя на «ты» тепло, по-отцовски сказал: — Все может быть. Юра. Но помни одно — все силы нашего разума будут отданы немедленно тебе.

Сергей Павлович помолчал, потом неожиданно широко улыбнулся и твердо сказал:

— Все будет хорошо! Я абсолютно уверен в успехе!

— И я тоже, Сергей Павлович! Я сделаю все, чтобы выполнить почетное задание, — повторил Гагарин слова, сказанные им недавно при назначении его командиром корабля «Восток»…

Еще одно усилие, и Гагарин оказался на площадке, где его уже ждал Олег Григорьевич, чтобы помочь сесть в кабину корабля. Постояли, обнялись. И Гагарин шагнул в люк, сел в кресло, в котором он проведет впервые в мире 108 космических минут.

А в эти минуты С. П. Королев спускался по узкой каменной лестнице в подземный бункер, где находился командный пункт старта корабля. Он шел медленно, продолжая думать. Чуть позади — председатель Государственной комиссии и другие члены Государственной комиссии. Задержавшись на секунду, Королев повернулся к председателю:

— Умно сказал Гагарин?!

— Да. Это обращение к народу записано на пленку? — в свою очередь спросил председатель.

— Да, записано, — раздалось позади.

— Пленку с записью обращения Гагарина к народу необходимо немедленно отправить в Москву. Ее надо передать по радио после Сообщения ТАСС.

Вот и небольшая комната. Продолговатая. Вдоль одной из стен размещены аппараты, упрятанные в зеленоватые металлические ящики. Бесчисленное количество пульсирующих огоньков — красных, желтых, синих, зеленых. Небольшой пульт. На нем в числе других и пусковая кнопка размером с пятак. Возле пульта — дежурный оператор. Справа от входа — перископ, трубы которого выходят на поверхность. На его экране как на цветной открытке, вся ракета снизу доверху. Члены Государственной комиссии перешли в соседнюю комнату.

На командном пункте остался только академик Королев, Леонид Александрович Воскресенский у перископа и дежурные операторы у аппаратов. Объявлена полуторачасовая готовность.

Сергей Павлович нажал кнопку на телефонном пульте. Вспыхнул, замерцал, словно звездочка, синий огонек. Слегка зашумел микрофон. Затем раздался голос:

— КВЦ слушает, дежурный по связи…

— Я — «Заря», дайте первого.

В ту же секунду послышался ясно и четко, словно из соседней комнаты, голос руководителя координационно-вычислительного центра (КВЦ).

— Слушаю вас, Сергей Павлович.