Конструктор сущностей

Потом -- меряя шагами мрак и видя во мраке, как ровно дышит Анна и как трудно, наощупь, увязая в толще стен, продвигается спасательная миссия -- он долго пытался угадать знак, нащупать отмычку, найти потаенное; он ощущал немое внимание знака, обращенное на него; он чувствовал близость ответа; так слепец чувствует лунный луч, коснувшийся глаз. Тесно и тускло в комнате. Стены, занавес, остановившееся время. Безмолвие, духота, темный блеск слепых зеркал. Безмятежный сон Анны как сад за глухой оградой.

Жрица храма сновидений, -- размышлял Богун, разглядывая спящую и пытаясь отогнать отчаяние, -- редких качеств лапушка! Воздерживается от деяний, почти не напоминает о себе и совершенно не заботится о дне завтрашнем… ей достаточно сегодняшней любви… достойна леса и дворцов… а кто она? -- вопрос, настораживающий и необъяснимый, заставил его всмотреться в спокойное лицо женщины. -- Кто она на самом деле? -- он приблизился к мертвому зеркалу. -- Кто мы такие? Люди? Кто это -- люди?..

Зеркало ждало ответа. Зазеркалье пустовало, томилось и, словно заброшенный дом, требовало шагов, дыхания, слов, глаз. Не слишком понимая, что и зачем делает, начал он протискиваться в манящий лабиринт. А там, в настороженной тишине, уже дрожали, раскрываясь навстречу, хищные чуткие лепестки; цветок подхватил добычу; миг -- и Богун, собранный, ко всему готовый, стоит перед дверью. Перед простой дощатой дверью, из-под которой выходят на площадку мокрые следы -- и обрываются, словно кто-то, подпрыгнув, замахав крыльями, уверенно отправился в полет, вынуждая преследователей кричать и тянуться за ним, напрасно рваться в закрытую высь.

Дракон на Магистрали

Сияло солнышко. Анна, разгуливая по пустой квартире, гадала: куда занесло его, непутевого? Мог бы обмолвиться или записку нацарапать. Ночью он ее напугал: что-то плел о заколоченной двери, о темных окнах. Мужик, по определению, существо бестолковое и ничего на свете не разумеющее. Этот не из худших: не тюфяк, не зануда. Квартиру содержит, днями ремонт закончил. Плитка в ванной новехонькая, обои, паркет сияет…

Вдруг вспомнилось, что паркета у него никогда не было, да и вчера она его вроде бы не заметила. Но что о пустом-то думать? Не было -- а вот теперь есть.

Она нехотя одевалась, нехотя правила лицо и размышляла о том, как жить дальше. Не искать же его теперь по городу. Нельзя же так! Я сама виновата, проспала все на свете. Сопела себе без задних ног… это из-за его разговорчиков чудных. Видно, зеркала -- его пунктик.

Мальчик ушел в зеркала. Нарцисс -- любимый цветок. Эх, жизнь-злодейка… Да, но прибрать здесь все-таки надо. Домарафетиться до кондиции. Синичке позвонить: обсудим, повздыхаем, в ранах совместных досыта поковыряемся.

Она вернулась к зеркалу. И вдруг не узнала себя. Совершенно незнакомая дама: загадочная, строгая, царственная на диво… ослепительная дама! В первый момент почувствовала она зависть -- немыслимую зависть к собственному отражению, которая сразу же сменилась горделивой озабоченностью: вот я какая! Полынь я степная…

Сохраниться бы, не расплескать…

Я -- Полынь.

Они меня ищут, а я -- здесь… Ой, да кто ищет-то? Кого ищет?

Боже, о чем я? От мужиков от этих припадочных и сама умом тронешься.

И, привыкая к своему новому воплощению, ощущая себя юной ведьмой, сбросившей с тела и души ненужный кокон, закрыла она футлярчик с тенями, задумалась и начала планировать очередную жизнь.

Вселенная движет нас по поверхности событий, словно океанский лайнер по безбрежным водам. Скрыты бездны, взгляд не проникает в глубину. Что же там, в сокрытом? -- размышляет ныряльщик. -- С чем вернусь? Как угадать? Всплеск. Иной мир. Феерические видения. Сны, озарения -- составляющие особой способности, особой восприимчивости, присущей ныряльщику. В глубинном, в неявившемся разыщет он нужные варианты собственной жизни. Он продолжит их в наступающие времена.