Консул Руси

– И снова победа… – тихо произнес Василевс, сжимая в пальцах медальон с символикой Ареса. – Кто бы мог подумать… Опять… И вновь над превосходящими силами…

Василевс криво усмехнулся.

В Константинополе уже открыто поклонялись некоторым старым богам, возродив их храмы. Это пугало и заставляло задуматься. Впрочем, думать Вардан не смог долго. Минут пятнадцать. Не больше. Как он услышал какой-то отдаленный шум. Странный. Словно какие-то ритмичные крики.

– Неужели новое восстание? – Тихо спросил он сам у себя и огляделся. В помещении не было никого. Даже стража, что обычно стояла у дверей. Чувство боли и обиды кольнуло его сердце – ведь получалось, что ближние люди его оставили. А он им доверял…

От двери раздался какой-то шелест. Василевс медленно обернулся, опасаясь взглянуть в глаза своим убийцам. А ему, почему-то казалось, что это они. Однако, когда он обернулся, ничего страшного не увидел. Просто старый слуга.

– Что там случилось?

– Василий, – коротко и как-то глухо произнес он.

– Что Василий?

– Василий, сын Феофила в городе. Жители открыли ему ворота и приветствуют.

– А эти звуки?

– Это песня его легиона…

Вселенский собор продолжал работать, так и не договорившись. Василий Аморейский их пугал. Известие об очередной его славной победе до них уже дошло, как и до Василевса… да и вообще до всего Константинополя.

Иерархи боялись Василий и не знали, что с ним делать. С ним, и его учением, которое как ядовитая зараза распространялось повсюду, воскрешая старую «скверну». Хотя, конечно, никто из иерархов не сомневался – повсюду – от Иберии до Сирии, от Египта до Британии оставалось немало сторонников древних богов. Пусть и державшихся в тени. И многие, пусть даже и посещали церковь, но украдкой продолжали верить в старых богов.

Собор работал. Пытался работать, стараясь найти решение для того вызова, с которым столкнулся. К патриархам и архиепископам подтянулись епископы как греческого, так и латинского обряда. А вместе с ними и многие иные духовные лидеры как разных ветвей христианства, так и ислама с иудаизмом. Ведь Ярослав угрожал не только христианству, но и их учениям.

– Опять шумят, – тихо произнес Фотий, услышав далекие звуки. А потом вздохнув, добавил. – Когда же эти язычники успокоятся… Сегодня праздник какого-то из божков?

Папа Римский не поленился, подошел к окну и вгляделся в даль.

– Что там? – Не выдержав затянувшуюся паузу, спросил католикос армянской апостольской церкви.

– Ты дар речи потерял? – Немного раздраженно буркнул Фотий, видя, что Папа не отвечает. – Кто там шумит?

– Легионеры… – глухо произнес Николай I, повернувшись к остальным с бледным как полотно лицом. – Это шумят легионеры.

Спустя какие-то секунды эти старцы оказались у окон, дабы убедиться в правдивости слов своего коллеги. Где и замерли, словно парализованные.

Константинополь закипал.

– COMITATENSES!

– U-U-U!

– LEGIO! AETERNA! VITRIX! – Орали глотки людей, что шли под аквилой и векселем первого венедского легиона.

Legio I Venedica. Для многих непосвященных это были просто слова. Во многом бессмысленные. Но в Константинополе, где еще помнили о былых временах, все было иначе. Люди заворожено смотрели на мерно покачивающуюся аквилу. Они уже забыли, какой она должна быть. Просто помнили о том, что это такое и зачем. Поэтому воспринимали рубленного золотого орла из Warhammer вполне нормально. Особенно в окружении воинов с красными щитами, вертикально рассеченными веретеном удачи в окружении молний.

Толпа ревела.

Толпа гудела.

Толпа была счастлива. Слишком истосковались люди по тем, кем можно восхищаться…

Тяжелые размеренные шаги гулким эхом отдавались в тишине. Все участники Вселенского собора молчали и с нервным напряжение смотрели на закрытые двухстворчатые двери, которые отделяли их от этих шагов. Да, там фоном был и иной топот, но почему все слышали только эти гулкие, тяжелые шаги.

Секундная задержка. И двустворчатая дверь, чуть не слетев с петель распахнулась, громко ударившись о стены.

На пороге оказался довольно крупный мужчина.

На нем была позолоченная[93] кольчуга с длинными рукавами и подолом до колен, рассеченным до пояса спереди и сзади. Подшитая на красную, бархатную ткань и кожаной обкладкой по периметру. Под ней был стеганый халат, выступающий местами в цвет подбивки.

Поверх кольчуги была надета кираса, самые простые латные наплечники, наручи и налокотники. На ногах – такие же примитивные, но все же латные ноги. Никакого рифления. Никаких сложных углов и форм. Простая ранняя миланская школа, лишенная, впрочем, плечевой асимметрии. И все эти латные компоненты также, как и кольчуга были позолочены. Кираса же дополнительно имела алую выпушку подбоя и рельефную аппликацию аквилы из Warhammer на груди, подчеркнутую ореолом из серебра.

На голове у этого мужчины был шлем, безумно напоминающий грандбацинет «Грифон» от ArmorSmith. Который был также позолоченный. А на поясе у него висел довольно длинный меч с необычно длинной, полуторной рукояткой и необычной, корзинчатой гардой.

Вошедший выждал паузу. И откинул забрало.

Пара секунд.