Консул Руси

Из-за чего консул Нового Рима не стремился любой ценой взять под свою руку всех славян окрест. Тут и лишние кофликты с хазарами, и с племенами этими, и продуктивность так себе. В общем – плохая идея. Поэтому он работал иначе – постепенно вовлекая жителей племен в деятельность своего крошечного государства и ассоциируя их с ним. Делая их неотъемлемой частью, а не просто данниками. Опирался он на три основных способа интеграции: на торговлю, на привлечение сезонных рабочих и на привлечение людей в поселения на постоянной основе.

С торговлей все просто и понятно. Он в Новом Риме производит ремесленные товары плюс выступает логистическим узлом на торговом пути. Из-за чего через него можно реализовывать товары как на Балтике, так и на Черном море. Причем, в отличие от своих коллег из оригинальной истории, Ярослав не занимался работорговлей вообще. Это там Русь выступала поставщиком шкур, меда, воска и рабов. Бесконечные военные походы князя по усмирению покоренных племен открывали для этого источника доходов обширные перспективы. Здесь же этого не было. Зато шло наращивание ремесленного производства, а также ярмарочной культуры.

С размещением выходцев из племени на постоянное поселение в Новом Риме или иных поселениях его державы проблем не было. Благо, что желающих хватало. А вот с сезонными рабочими все было непросто.

Основным поставщиком этих «гастарбайтеров» были восточные кривичи. Но и из других соседних племен приходили охочие как в частном порядке, так и целыми артелями по пять-десять человек. И Ярослав с ними заключал договор. Письменно. Но его зачитывали прилюдно, и участники ряда бились рука об руку. Именно эти рабочие, сбитые в стройотряды по десять-двенадцать человек, были задействованы на обустройстве волоки, расчистке полей и так далее. И если первые сезонные рабочие приходили трудиться исключительно за металлические изделия, то позже стали требовать не только прокорм на время работ, но и зерно в качестве платы. Где-то только его, а где-то комбинируя запрос с металлическими изделиями. Из-за чего вопрос продовольственного обеспечения все еще очень маленькой Руси никак не желал решаться, несмотря на все предпринимаемые усилия. Ведь количество привлеченных, пусть и неквалифицированных, рабочих рук росло от года к году, и росло весьма серьезно.

Поэтому помощь Василевса с просом была очень своевременной. Как и ожидающиеся по осени корабли из Фризии. Им по весне очень понравилось торговать с Ярославом. Шутка ли? Прекрасная тигельная сталь стоила не только очень дорого, но ее и тупо не было в желаемом количестве. Везли-то ее из земель халифата, причем в очень ограниченном количестве. А тут – вон сколько. Перепродажа ее в крупнейший оружейный центр на Рейне, где в те годы, например, делали основную массу мечей Европы, сулила очень приличную прибыль. Вот купцы Фризии и заинтересовались нешуточно. Сколько зерна они привезут – бог весть. Но божились, что не меньше десяти коггов. С чем, они пока не знали. Что лучше уродится, с тем и придут. А если получится, то еще сколько-то соленой сельди привезут – тоже подспорье. Ее можно было бы и на Балтике закупать. Но почему нет? Разница в цене была несущественной, а торговые связи с Фризией и Саксонией Ярославу казались очень важными и перспективными.

Однако что поддержка Византии, что фризских купцов не выглядела чем-то надежным. Поэтому весь 864 год сезонные рабочие, местами при поддержке легионеров, занимались расчисткой полей для будущего года. И весьма преуспели в этом.

Так что если весной три сотни легионеров в героическом рывке сумели расчистить и подготовить под посадку четыре поля по гектару каждое, то осенью таких стандартных полей уже было СУЩЕСТВЕННО больше. Более того, между ними уже прорубили просеки грунтовых дорог и в нужных местах деревянные мостики соорудили через ручьи и мелкие речушки. Так, чтобы типовой обозный фургон проходил…

– А может, того? – вырвал Ярослава из размышлений о хозяйственных делах Добрыня, что незаметно вернулся.

– В каком смысле, того? – не понял его консул.

– Может, отдать Трюггви на съедение родичам второй жены?

– Глафира глянулась? – улыбнулся Ярослав.

– Да ну, – отмахнулся Добрыня, но по лицу было видно – врет.

– Хочешь и тебе ромейку подыщу?

– Ромейка ромейке рознь.

– Ты командир конницы у меня. Сам понимаешь – не абы кто. Я родственникам напишу – подыщут тебе девицу.

– Смугленькую и курчавую! – оживился Добрыня.

– Смугленькую и курчавую, – улыбнувшись, ответил Ярослав. – Только ты уж Трюггви нашего пожалей. Любят они с супружницей друг друга. Зачем их разлучать? Вот – сколько лет прошло, а все чувства теплятся. Явно – не просто так все.

– А вторая что же?

– Дурак он. Вот и вторую завел. Но за это ему придется ответить сполна.

Добрыня промолчал, скосившись на Ярослава. Да и что тут сказать?

Наш же герой легонько пнул коня в бок и пустил шагом. Вслед за уезжающим фургоном с картошкой.