Консул Руси

– А кто? Зачем-то с северянином тем задумал воевать… Чем тебе не угодил этот Хрёрик? Ну пришел бы. Ты бы под его руку пошел. Чай, с такой армией никто не решился бы драться. И стал в его дружине. Тут бы и сидел. И жили бы мы тихо и хорошо. По-людски. Вот не хотела я за воина идти. Как чувствовала, что покоя не будет.

– Ты в себе? – повел бровью Ярослав.

– Я устала… просто устала… – покачала головой Пелагея и обхватила себя за плечи руками. – Я хочу быть женой, а не тем, кто тебя постоянно подменяет. У меня голова кругом от всего того обилия дел, что ты творишь. Веришь? Я по ночам иной раз тихо плакала, так как ничего не понимала. А решение принимать надо. Я просто так больше не хочу.

– Я понял… – мрачно произнес Ярослав, отвернувшись.

– Ты обиделся?

– Я тружусь как раб на торговом дромоне. Стараюсь. Пытаюсь обеспечить крепкое будущее нашим детям. А ты – устала. Просто устала. А я не устал? Ты думаешь, я всю жизнь мечтал нестись через полмира да разорять города?

– Думаю, что да.

– Тогда ты заблуждаешься. Я хочу тихого покоя.

– Тогда зачем ты все это делаешь?

– Потому что ни меня, ни тебя в покое не оставят. Ты думаешь, если бы я уступил Хрёрику, мы бы жили спокойно? Очень наивно. Он бы меня либо убил, либо взял в плен и попытался выручить выкуп. Выкупи меня Вардан – сгнил бы в подвале в лучшем случае. Или бы просто пытали, а потом придушили от греха подальше. Или оскопили и отправили в какой-нибудь монастырь. А тебя бы просто пустили по кругу и прирезали бы. Продавать в рабыни тебя уже поздно. Старовата. Да и кто жрицу купит? Разве что для показательной казни.

– Ты сгущаешь тучи.

– Я говорю, как есть. Ты действительно связала свою жизнь не с тем. Незаконнорожденный сын Василевса – это проклятие. Как и вообще – хоть какое-то отношение к этому августейшему дому. Думаешь, я просто так кручусь? Я хочу выжить. Я хочу, чтобы ты выжила. И чтобы наши дети выжили. Поверь – я тебе рассказываю лишь малую толику тех интриг, что кипят там, на юге.

– А с этими священниками ты зачем сцепился? Нельзя было по-человечески договориться?

– Они враги, – холодно и жестко отрезал Ярослав.

– Враги?

– Подумай, к чему ты сама стремилась, когда была просто жрицей Макоши. Вспомни. Разве не к тому, чтобы у тебя всегда имелась хорошая одежда и обильный стол? Разве не к тому, чтобы к твоему слову прислушивались, а твоего гнева боялись?

– Я служу Макоши и…

– Ты жрец, – перебил ее Ярослав. – Точнее, жрица. Они тоже. Хуже того – они не просто жрецы, а целая организация, скованная единой дисциплиной и иерархией. Как легион. Их цель – власть и деньги.

– Тогда, выходит, и у меня такие цели.

– То, что ты жрица Макоши, уже не важно, ибо ты моя супруга. Мы – заодно. И ты стоишь и будешь стоять за интересы наших детей. А они – нет. Им наши дети интересны только в том ключе, в каком помогут им в получении прибылей.

– Погоди, – нахмурилась Пелагея. – При чем тут деньги? А как же вера? Как же спасение души? Как же слово Божье?

– Если бы я был простым обывателем, то да, мне это было бы важно. Но я – правитель. И мне важно то, что, продавая людям веру в спасение их души когда-нибудь после смерти, они хотят взять их деньги уже сейчас. В принципе, это было бы не так и важно. Каждый сам волен творить глупость на свое усмотрение. Было бы, если бы не одно «НО». Они таким своим поведением суют руку в мой кошелек.

– А жрецы Перуна? Велеса? Я никогда не думала, чтобы ты к ним выказывал антипатию.

– Они одиночки. Много ли они возьмут? Да и, если начнут выступать, их всегда можно успокоить. За ними силы нет. А если и есть, то заемная. А за церковью – есть сила. И за христианской, и за исламской, и за иудейской. И… если честно… я просто не знаю уже, что делать.

– А что делать? Ты здесь, они там. Рядом с тобой я и мои родичи. Ты же сам говоришь – наши объедают не сильно. Так и зачем тебе с этими церквами какие-то дела иметь?

– Они нас не оставят в покое. Поверь. Это ведь не отдельные люди. Это мощные и хорошо организованные легионы, готовые годами драться за паству. Если бы я восемь лет назад не пришел в эти земли, то уже Хрёрик бы все здесь завоевал по Днепру и Неве с Волховом. А его правнук крестил бы эти земли. Огнем и мечом крестил бы. Выжигая и жрецов Макоши, и Велеса, и Перуна, и даже обычных травниц, ибо в них ваше наследие будет сохраняться.

– Почем тебе это знать?

– Я – знаю, – очень твердо и жестко произнес Ярослав, взглянув ей прямо в глаза. – Я много знаю… из того, что было, и из того, что будет. Из-за чего прекрасно понимаю, с КАКИМ врагом мне приходится бороться. И если врагов обычных я разбить могу, то с этим чудищем я не справлюсь…

– Все настолько плохо?

– Все ОЧЕНЬ плохо. Самое страшное, что пускать этого «козла» в огород нельзя, ибо сожрет всю капусту, но и не пускать не получится. Ну я свою жизнь как-то продержусь. Может быть, наши дети еще как-то справятся. А внуки? У них моих знаний не будет. У них не будет моего понимания ситуации. Ее просто не передашь словами. Для этого нужно вырасти ТАМ, чтобы у тебя голова иначе думала.

– А если мы все объединимся?

– Кто «мы»?