Консул Содружества

– Может быть, лучше теплая гибернация? – поинтересовалась Беата Даль с идеально медицинским выражением лица. – Разве вы не знаете, сениор Упадхья, что помещение в холодную гибернацию людей, не прошедших полного медицинского обследования, категорически запрещено Медицинским Кодексом Содружества? Ведь мы даже не знаем достоверно, какого типа межклеточный обмен следует поддерживать! Я лично побывала на планете Грин и должна вам сказать, что микроэлементный состав воды там довольно сильно отличается от привычного для расы Т. Кто поручится, что стандартная холодная гибернация не приведет к необратимым изменениям и вместо объектов для психосканирования на благо науки мы не привезем на Декстра Порту десяток хладных трупов?

– Сениора Даль права, – подал из угла голос лилипут Ян Лян Ши, бортврач «Юнгера». Голос этот был довольно тоненьким. – Однако, к сведению сениоры Даль, мы не имеем нужного количества камер теплой гибернации для того, чтобы поместить туда террористов.

– В таком случае идеальным является вариант, предложенный мной, – заявила Мэрион Голдсмит и победно сложила руки на груди. Ни от ложной скромности, ни от фатальных психологических последствий заниженной личностной самооценки сениоре капитанше умереть явно не светило. – Предлагаю вынести такое решение: отдать в распоряжение аборигенов планеты

Грин второй катер и принудительно провести его отстыковку от рейдера «Юнгер».

Весь наш взвод смотрел на Эверта Вальдо, ожидая его реакции.

Странное дело, несмотря на то, что это мы, а не космофлотчики тряслись в сумках у динозавров вверх ногами, несмотря на то, что мы по преимуществу служили безоружными мишенями для наших террористов, пока космофлотчики спесиво расхаживали с пистолетами, несмотря даже на то, что нам резали уши, чтобы жертвоприношение удалось на славу, именно космофлотчики громче всех ратовали за то, чтобы выкинуть майянцев в Пространство. Обречь их на верную смерть!

Не скажу, что Вок или там какой-нибудь Шбаланке были так уж мне симпатичны. Да, все они были немного свихнувшимися. Да, они были странными. Но…

Кажется, уже тогда я начал понимать: эти свихнувшиеся майянцы поступали единственно возможным для себя образом. Они имели несгибаемое намерение осуществить свой план. Эти майянцы, наконец, знали гораздо лучше нас, таких образованных и прийонтованных, перекормленных и перевооруженных, чего они хотят и как этого добиться…

Мне было странно признаться даже самому себе, но после разговора с Боком и Кокамелем в каюте капитана Вальдо я посмотрел на все, что произошло со мной за последние годы – на Эсквемелине, на Глокке, в учебке, —другими глазами.

Как ни куражился я над рассказами Вока про садовника и тлю, как ни гоношился, когда речь заходила о моей Северине, то бишь о мистическом существе Вукуб-Цикин, обладающем силой мысли пятисот воинов, но теперь я чувствовал: в словах Воинов Обновления есть правда. Какая-то совершенно новая правда! По крайней мере, я уже был уверен: правды там гораздо больше, чем во всех мудреных «конфликтологических концепциях», которыми по поводу войны с кровернами забивали мою несчастную башку «знающие люди». И еще я понял: мы и Воины Обновления – не враги. Даже больше: мы могли бы стать партнерами.

Когда Вальдо наконец-то заговорил, я вздохнул с облегчением.

– Уважаемая Мэрион, уважаемый Кумар, уважаемый Иштван. – Вальдо подкупающе улыбнулся. Насколько я успел узнать Эверта, это означало только одно: он намерен говорить резкости. – Хотел бы вам напомнить: мы все здесь имеем самое непосредственное отношение к экспедиции в сектор АН-9007. Мы прибыли на Грин для того, чтобы исследовать его. Чтобы установить возможные контакты с населением, если таковое обнаружится. Чтобы узнать о нем и о кровернах все. Мы сами – я и мой взвод – напросились на контакт с этими людьми. Мы не знали, что контакт с ними приведет к захвату «Юнгера». Таким образом, можно сказать, что захват «Юнгера» есть следствие нашей – моей и моего взвода – преступной халатности. Таким образом, я считаю, что вину за захват «Юнгера» не следует перекладывать на этих малообразованных людей, которые не в состоянии отличить учебную бомбу от настоящей. Это раз. Далее. Аборигены планеты Грин не причинили вреда ни одному из нас. Они никого не застрелили, не зарезали и не избили. Они не повредили нашим планам. Они не повредили наш корабль – их угрозы фактически оказались пустым блефом. Напротив, общение с ними – пусть и в экстремальных условиях – обеспечило нашу экспедицию огромным количеством ценнейшей информации. В других условиях – если бы не Воины Обновления – нам, возможно, пришлось бы добывать эту информацию долгие годы. Все это дает мне моральное право настаивать на том, чтобы эти люди были изолированы в одном из жилых отсеков и не вводились в опасное для их жизни и здоровья состояние холодной гибернации.

– Я категорически протестую! – воскликнула Мэрион Голдсмит, высоко воздев свою лиловую руку.

– Я тоже протестую. – Это был Иштван Радуль.