Консул Содружества

А может, наоборот: ацтеки и Кортес. Оба словечка как нарочно придуманы, чтобы в них порядочные штурмовые пехотинцы путались… В общем, у Эверта от едкого запаха благовоний крыша закачалась. Ну кому сейчас было дело до его Мезоамерики?

Затем Вок и пятеро наиболее влиятельных его приспешников, к которым, по моим наблюдениям, относились Хозяин Действия, Хозяин Слов, Хозяин Знания, Хозяин Спокойствия и женщина по имени Шканиль, с самым величественным видом двинулись вверх по лестнице – к крытому соломой храму. Нас оставили внизу. Наверное, решили, что вся наша орава в небольшом храме не поместится.

А может, что тоже логично, побоялись, что если нас выпустить на лестницу, то держать нас под прицелом будет гораздо труднее. И мы, не ровен час, снова начнем брыкаться и предпримем попытки поскидывать разновсяческих Хозяев с высоты (ведь перилец-то на лестнице предусмотрено не было). А потом забаррикадируемся на вершине, и пошло-поехало…

Так или иначе, мы остались ждать, пока вожаки вооруженной банды, именующей себя Воинами Обновления, окончат содержательное общение со своими богами-кровопийцами.

Все попытки, предпринятые мной, Беатой и Вальдо к тому, чтобы разговорить наших конвоиров (мало ли, может, в отсутствие начальства у кого-нибудь невзначай развяжется язык?) провалились. Никто, кроме Хозяев, на интерлингве не изъяснялся… Что же делать?

При помощи языка жестов мы кое-как смогли донести до майянцев свою наинасущнейшую потребность. Наша охрана милостиво разрешила нам посидеть. То-пак и Файзам тут же воспользовались этим разрешением и растянулись на спине прямо в густой пылище. Абубве уселся по-турецки и затянул вполголоса заунывную песню своей лесистой родины – планеты Сира.

Эстер Карлскрона при поддержке Беаты и Тайши выпросилась в туалет в ближайший полутемный угол. Мне, конечно, было интересно, как они провернут это дельце со связанными руками и в комбинезонах, но джентльменство взяло верх: я не подглядывал.

А мы с Вальдо принялись рассматривать росписи на ближней к нам стене пещеры.

Нужно сказать, там было чем повосхищаться! Там были не только росписи, но и резьба, и мозаика, и даже фрески. Манера художника изображать людей, правда, отдавала тенденциозностью: что за огромные носатые головы, непропорционально маленькие, упитанные конечности, странные позы? Но в целом выполнено все это было довольно умело и даже вычурно. Я невольно залюбовался. А вот Вальдо явно интересовало совсем другое.

– Эти изображения являются чем-то вроде энциклопедии их народа. Здесь и история, и правила производства ритуалов, и прорицания… Не просто картинки – пиктографическая письменность! Эти стены – настоящее хранилище ценнейшей информации. Как жаль, что у нас нет возможности все это заснять!

– А что такое… пиктографическая письменность?

– Каждая из этих картинок – отдельное сообщение. Вот, например, здесь, – Вальдо кивнул в сторону ближайшего к нам квадрата, где были изображены двое

мужчин: один передавал другому небольшом тугой мещочек, – пиктограмма, изображает не букву и даже не

слог, а понятие. Эта пиктограмма наверняка означает «дружба».

– А может – «взятка»? Может, в мешочке деньги? – предположил я.

– Может, и взятка, – улыбнулся Эверт. – Для того чтобы узнать наверняка, нужно быть экспертом по данной письменности…

– А что, по-вашему, здесь? – Я кивнул в сторону масштабного средоточия палочек, черточек и квадратиков, занимавшего площадь десять на десять метров.

– Ну, это как раз просто, – отмахнулся капитан. – Это Цолькин.

– Что-что?

– Цолькин. Великий галактический календарь майя. Да и не только календарь. Двести шестьдесят элементов матрицы Цолькина и их взаимное расположение отражают представления майянцев о природе Вселенной, о галактщеских константах, об энергетическом взаимодействии ведущих элементов мироздания. Между прочим, это не только красивая метафора. Не только теоретический, но и практический инструмент, который…

Эверт говорил еще долго. О том, что астрономы древности были не глупее наших, что Цолькин и китайская гадательная система И-Цзин дополняют друг друга… К сожалению, я не понял из его вдохновенной лекции и одной трети. В итоге я осмелился задать ровно один робкий вопрос:

– Скажите, капитан Вальдо, если все это действительно так точно и замечательно, почему же, мы используем десятичный счет, метрическую систему единиц и Единую Теорию Поля Эйнштейна – Аль-Фараби? Может, нам нужно вернуться к Цолькину?

Спросил – и наивно так на Эверта посмотрел. А он в точности скопировал мой невинный взгляд и грустно ответил:

– Это просто coвершенно другая лoгикa. Логика, в которой нет места штурмовой пехоте. И аналитической разведке тоже места нет.

Так и поговорили. О Цолькине.

Ясное дело, мы оба очень обрадовались, когда добрались до картинок более забавных и менее информативных…

От самой земли вверх, покуда хватало глаз, тянулось нечто вроде таблицы. В таблице было три столбца. В первом столбце, самом узком, имелись множественные сочетания палочек, раковин и точечек.