Консул

Несколько раньше консула приехал секретарь-переводчик консульства Петр Осипов, молодой человек лет двадцати двух. Очкастый. Видно, с увлечением продолжает учиться. Сидит обедает и то и дело вынимает из одного кармана финскую газету, из другого — шведскую, из третьего — набор карточек на шнурке с немецкими словами. Когда читает, снимает очки, и тогда видно, что глаза у него голубые, лучистые. Нюра-повариха, жена дворника, всегда наливает ему суп в тарелку до краев и котлету выбирает потолще, посочнее. "Худющий ты, поправляться тебе надо, заучился небось", — по-матерински приговаривает она и по-настоящему огорчается, когда Петя отказывается от добавки.

Константин Сергеевич Ярков, представившись советскому полпреду, военному и торговому атташе, нанеся обязательные визиты в Министерство иностранных дел, иностранным консулам, засел знакомиться с консульским хозяйством, которое осваивал и Петр Осипов.

Консул присматривался к своему помощнику. Годится ему в сыновья. За границей впервые. Только что окончил институт иностранных языков. Смущается, как красная девица. Различает только три цвета: красное, белое и черное. Красные — это "мы" и те, кто с нами; черные — это "они", капиталисты, враги; белые — эмигранты, тяготеют к черным. И людей делит по паспортам: с красными советскими, с разноцветными иностранными и с серыми нансеновскими книжками — эмигрантскими. Комсомолец. Хорошо образован, начитан, но, как видно, жизни по-настоящему не хлебнул. "Мне бы в двадцать лет его знания или ему сейчас мой опыт, — подумал Константин Сергеевич. — Я в его годы уже прошел гражданскую войну и мучительно переживал свою неученость. Но что лучше — опыт или знания?"

— Ну, Петро, давай знакомиться с делами и прежде всего с людьми. Нам с тобой защищать интересы советских людей, мы с тобой и загс, и судьи, и воспитатели. Понимаешь? И конечно, сами должны служить примером всем и во всем.

Консул внимательно посмотрел на Петю.

— Один профиль у тебя, никакого анфаса, — сказал он. — Питался, что ли, плохо или хворал? Почему ты такой худой?

— Порода такая, — зарделся Петя, — у нас все тощие. Я здоровый и сильный, занимаюсь спортом, имею значок "Готов к труду и обороне", ворошиловский стрелок, катаюсь на коньках, в институтских соревнованиях на лыжах занял четвертое место. И аппетит у меня зверский, но, как моя мама говорит, "не в коня корм". И Нюра меня откормить не может. Разве вот жена приедет…

— Ты женат? — удивился Ярков.

— Да, — покраснел до кончиков ушей Петя, — со дня на день жду телеграмму из Ленинграда о рождении ребенка. Мы с женой в одном институте учились.

— Да-а… значит, октябрины будем праздновать.

— Будем! — радостно согласился Петя.

— А вот красный галстук не советую носить. Иностранцами это может быть неправильно истолковано. Многие считают, что в Москве даже дома выкрашены в красный цвет, чтобы показать нашу революционность, и центральную площадь поэтому назвали Красной.

— А она еще с семнадцатого века называется Красной, что значит "красивая", — заметил Петя.

— Сегодня мы поедем знакомиться с нашим "Интуристом" и корреспондентом ТАСС, — предложил Ярков, — завтра — с инженерами-приемщиками. Они принимают советские заказы от фирм. Потом навестим наших граждан, которые постоянно проживают здесь, многие даже родились в Финляндии, имеют советские паспорта, а вот в Советском Союзе никогда не бывали, работают на фабриках, в конторах. Посмотрим, как они живут, чем мы им можем помочь. Здесь есть юноши военнообязанные, надо их знать, подготовить к выполнению воинского долга в Красной Армии. Как видишь, мы не только загс, но еще и военкомат.

— Вот уж никак не думал, что есть такие люди, которые не были на своей родине, — признался Петя.

— Всякое бывает… Ну что ж, поехали, но повяжи другой галстук.

— У меня нет другого. — Петя снова густо покраснел.

— Зайдем ко мне, я тебе подберу подходящий.

Петя быстро уложил папки в сейф, запер его, и они поднялись на второй этаж, в квартиру консула. Здесь было очень чисто, но пустынно и по-холостяцки неуютно. Ярков открыл дверцу шкафа, на внутренней стороне которой висели галстуки всех цветов, выбрал золотистый в косую широкую коричневую полоску и протянул Пете. А тот ослабил узел на своем галстуке, снял его через голову и беспомощно теребил в руках тот, что подал ему консул. Ярков понял, что не умеет парень завязывать галстук, что кто-то однажды ему завязал, и он ежедневно то ослабляет, то подтягивает узел.

— Сейчас покажу, — сказал добродушно Ярков, — сам намучился в свое время. С начала революции до конца гражданской войны носил матросскую форму, а она не терпит галстуков. Итак, смотри и запоминай. — Константин Сергеевич сделал в воздухе движение руками, как бы завязывая галстук. Потом велел Пете развязать и снова завязать.

Петя вспотел от напряжения.

— Ну что ж, потренируешься дома, освоишь эту нехитрую премудрость… Поехали в "Интурист".

В нижнем этаже большого дома на людной улице в витрине были развешаны запыленные и выцветшие фотографии с видами городов Советского Союза.