Консульство

— Но предположим, — сказал я, как только развернул парус по ветру, — предположим, мы прилетим на Венеру и обнаружим там неких животных, которым мы покажемся очень аппетитными. И предположим, что они умнее нас и уже придумали дезинтеграторы и тепловые лучи — как в рассказе, что написал тот парень. И как только они нас увидят, так сразу завопят: «Ого, сколько жратвы!» — и попрут всей толпой на Землю.

То-то пользы будет твоему бизнесу, верно? Сам подумай, когда мы прогоним их с Земли, то на планете не останется мужчины или женщины, которые не плюнули бы, услышав слова «межпланетные полеты». Так что я согласен с преподобным Попхарстом: незачем нам совать нос в места, для этого не предназначенные, или его откусят.

Пухляк немного подумал и похлопал свободной рукой по животу — он так всегда делает, когда я привожу веский довод. Мало кто в городе об этом знает, но мы с Пухляком обычно так взвинчиваем себя спорами накануне дня выборов, что всегда голосуем за разных кандидатов.

— Во-первых, — начал он в ответ, — если мы натолкнемся на животных настолько умных, что у них будут дезинтеграторы и прочие штучки, а у нас нет, и если они захотят получить нашу планету, то они попросту прилетят и отнимут ее. И никакой супермен в облегающем комбинезоне и сапогах для верховой езды не остановит их в последнюю минуту, случайно обнаружив, что эти гады падают замертво, лизнув кусочек маринованной свеклы. Если они умнее нас и лучше вооружены, то нас сметут, вот и все. Нас попросту не останется, как динозавров. Во-вторых, разве ты не читал статью профессора Фронака в воскресном приложении на прошлой неделе? Он пишет, что животных умнее нас быть не может, потому что... Эй! А это еще что такое? Там, по правому борту?

Я повернулся и взглянул направо.

Там, где между краями бухты на воде ухмылялась полоска лунного света, быстро двигалось нечто большое и пузырчатое, похожее на верхушку огромного раскрытого зонтика диаметром футов в тридцать пять или сорок. Оно двигалось прямо к казино Майка на южной оконечности бухты, где ярко светились огни, гремела музыка и люди весело проводили время.

— Водоросль, — предположил я. — Пучок водорослей, скрученный и вмерзший в ледяной торос. Торос растаял или сломался, вот они и плавают одним комком.

— Никогда не видал в наших краях так много водорослей сразу. — Пухляк прищурился. — И такой формы. К тому же этот комок заплыл в бухту, а не просто болтается на волнах. И океан слишком спокоен, чтобы разогнать его до такой скорости. Знаешь, как мне кажется, что это такое?

— Первый турист в этом сезоне?

— Нет. «Португальский кораблик». Это такая медуза. У нее есть нечто вроде воздушного пузыря, а под водой тянутся длинные щупальца и ловят рыбу. Я про них читал, но никогда не думал, что увижу. Они вообще очень редко встречаются, а эта штука еще и очень крупная. Хочешь взглянуть поближе?

— Ни за что. А вдруг она опасна? И не забудь, что в этом месяце Эдна впервые отпустила меня с тобой. Она не знает точно, что именно случится, но не сомневается, что с нами обязательно что-нибудь да произойдет. А я хочу в целости и сохранности вернуться домой к одиннадцати. Так что ты там говорил про умных животных, Пухляк? На других планетах?

— Да что в этой медузе может быть опасного? — пробормотал он, не отрывая от нее взгляда. — Она ловит только малюсеньких рыбок. Но... Я уже говорил, что если на Нептуне кто-нибудь живет — допустим, более развитый, чем мы, — то почему бы им не додуматься до космических полетов? Тогда они заявятся к нам, а не мы к ним. Сам посуди, как мы исследовали нашу планету. Пробурили скважины глубиной более девяти миль, пересекли все моря и океаны, истоптали и проехали через каждый клочок суши, а теперь еще и летать научились. Если бы на Земле обитал другой вид разумной жизни, мы бы его давно уже нашли. А инопланетяне, умеющие летать с планеты на планету, поступят точно так же. Поэтому, как пишет профессор Фронак, мы должны прийти к выводу, что... Мне показалось, или эта штука теперь плывет прямиком к нам?

Ему не показалось. Зеленая масса описала широкий полукруг и стала быстро приближаться к нашему шлюпу.

Пухляк резко переложил румпель на правый борт, а я бросился к парусам. Увы, они обвисли.

— Проклятье, нашлось время для штиля! — простонал Пухляк. — У нас есть весла в... Поздно, эта штука уже рядом! Отыщи в кокпите топорик. Может, удастся...

— Ты, кажется, говорил, что она не опасная, — пропыхтел я, вылезая из кокпита с топориком.

Пухляк бросил румпель и схватил костыль для марлиня, потом встал рядом со мной, разглядывая плавающий холм. Казалось, и холм, и шлюп неподвижны, но мы видели, как за бортом быстро проносится вода. Далеко в казино Майка оркестр заиграл «Твоя мама из Ирландии?» Я перестал печалиться и стал сентиментальным. Эта песенка всегда делает меня сентиментальным.