Консультант по дурацким вопросам

— Хорошо. Но показать-то вы хотя бы можете?

— Показать могу…

И Диксон из своих рук начал листать снимки. Действительно — мирная жизнь, местные пейзане.

— А вот здесь беда, — тихонько буркнул Миша. — Мы не знаем, что он нам показывает, память фотоаппарата или память карты.

— Да, — согласился подполковник. — Беда. Показывайте дальше, мистер, не отвлекайтесь…

Диксон послушно листал снимки. И вдруг подполковник легким, даже изящным движением хлопнул его снизу по ладони и выхватил аппарат.

— Та-ак, а это что у нас такое?

— Это ворота на рынке во Владикавказе, — сообщил Диксон оторопело, зачем-то разглядывая свои руки. Типа, как это так, был фотик — и нету фотика.

— Ха-ха, — сказал подполковник. — Ну-ка, ты, гляди. Во Владике был?

— Был.

— На рынке был? Вот такие ворота там видел?

На фото был кусок ворот голубого цвета с восточными мотивами в архитектуре. Прямо как с картины Верещагина. Поверх ворот было что-то написано, но в кадр попала только большая буква Е.

— Знаешь, что это такое?

— Понятия не имею.

— Это ворота рынка в Душанбе. Мистер нам лапшу на уши вешает.

— Ну, я как бы догадался…

— Фотоаппарат надо изымать. Давай.

А вот это ты спешишь, подумал Миша.

— Погодите, товарищ подполковник, есть одна хитрость мелкая, точнее, даже мелкая пакость. Кроме силового изъятия.

— То есть?..

— Пока аппарат сам по себе аппарат, это его личная собственность. И я так понимаю, что на сопредельной территории мы не имеем особого права ее изымать. А вот если это мусор, то мусор ничейный. Он валялся разбитый на бетонке, мы подобрали. А нам же по барабану — из памяти фотоаппарата, даже если он вдребезги, достать информацию ваши смогут. А уж с карточки тем более, чего ей сделается.

— Сколько стоит такой аппарат? — спросил подполковник, выразительно подбрасывая камеру на ладони. Камера была тяжелая, и он ее чуть не уронил. Диксон едва не застонал, но сдержался.

— Не знаю, но это профессиональная вещь, одна ее тушка может потянуть штуки на три…

— Рублей?

— Баксов!

— Ух ты! — и подполковник снова чудом не грохнул аппарат оземь.

— …А объектив еще дороже, вы на него посмотрите, из него же стрелять можно…

— Ну что, мистер, — спросил подполковник. — Мусор или добровольная выдача?..

— Вы мне обязаны его вернуть!

— Не вопрос, сейчас расписку напишу.

— Нет!!!

— Ой, господи… — скучное лицо подполковника стало на мгновение живым, и Миша увидел: ему наконец-то действительно все это надоело.

— Жарко, тошно, ты мне тут мозг трахаешь, какая-то херня вокруг бегает… — бормотал подполковник, глядя под ноги. — Чего-нибудь жрали сегодня?! — внезапно рявкнул он, не оборачиваясь.

— Еще нет, — донеслось из толпы офицеров. — У нас вон там обед стынет.

— Ладно, значит, ты со мной поедешь, — это Диксону. — Ты, — это уже заместителю министра, — можешь валить обратно к себе в МИД… А с вами со всеми потом поговорим. Короче, разъехались.

Поддерживая Диксона под локоть, подполковник довел его до «УАЗа» и усадил на заднее сиденье, фотоаппарат уложил в пакетик…

— Машина! — вдруг крикнул Диксон, протягивая руки к «Вектре».

— Куда она денется у тебя отсюда, родной? Ты ее потом снимать сам замучаешься! Свободны все!

Первым упрыгал министерский «Паджеро», за ним, стеная и кряхтя, — «УАЗ», последней — «буханка» комендатуры. Миша остался стоять перед воротами, снова нервно отряхиваясь.

— Ну, свободны и свободны, — сказал майор. — Наше дело маленькое, нам команду дали, мы и разошлись. — Он поглядел на Мишу. — Ха-ха, шпиёна поймал… Молодец!

Ага, подумал Миша, только что мне за это будет? Уж точно не медаль на грудь.

Он глянул на часы — и сначала не поверил. Мама родная, три часа коту под хвост!.. И почти бегом помчался обратно на площадку.

День закончился в обсуждениях, байках и домыслах на тему «что же это все-таки было». Миша больше не отряхивался, зато наконец осознал себя полным идиотом. Зачем, ну зачем он прыгал на капот?.. А раз уж прыгнул — чем потом думал?! Упустил такой шанс взять америкоса за яйца! Ведь совсем неподалеку стояли гаишники, да не местные, которых Диксон мог давно подмазать, — а из сводного отряда Северной Осетии. Перекрывали дорогу, чтобы никто не врезался в бронетехнику, вдруг краску на танках поцарапают… До гайцов было по прямой метров пятьсот. Солдата послать — и дело в шляпе. И Диксон уже не грозил бы Мише страшными карами за испорченный капот, а сам бы ползал на карачках и умолял спасти Христа ради.

Понимая, что гаишникам непременно сообщат, какое шикарное ДТП они проворонили, и наверняка с три короба наврут, Миша пошел — и рассказал им сам, как было дело.

— Ну, ты лох! — поразились гайцы. — Видали мы лохов, но ты — особенный. Почему ты нас не позвал, мы бы ему оформили изъятие прав за наезд на пешехода! Мы бы ему… Мы бы его… Э-э, слушай, какой же ты лох!

Действительно, я тормоз, подумал Миша, представив, сколько бабла можно стрясти с американца, откупающегося от наезда на пешехода. Вроде и не по закону это, но с Фрэнсисом, сука, Александровичем он готов был разбираться по понятиям.

Откуда ты вообще здесь взялся, падла нерусская?