Консультант по дурацким вопросам

— Сейчас я четко знаю, — продолжал его собеседник, — что один большой начальник по КРОшной линии на Северном Кавказе, не выходя из кабинета, получил за твоего шпиона орден Мужества, очередную звезду на погон и большую премию. Твои приятели-особисты получили снятие ранее наложенного взыскания. Ну а тебе даже спасибо не сказали.

— И не надо, — Миша помотал головой. — Ну их всех…

Было как-то странно на душе. В первую очередь до чертиков обидно за Петра Иваныча и Васю.

— Значит, он был настоящий? — повторил Миша.

— До того настоящий, что тебе крайне не рекомендован въезд в Штаты. Можешь попробовать визу получить, но… Лет через пятьдесят.

— Выпить надо, — сказал Миша.

— Сиди здесь.

Замечательный мужик вернулся с бутылкой и стаканами.

— Будь здоров… герой.

— Если он был настоящий — почему так глупо спалился? — спросил Миша, проглотив коньяк, как воду. — Залез к нам на площадку… А у него телеобъектив здоровенный… Но меня сигара взбесила! Сигара — представляешь?! Он до такой степени ничего не боялся…

— А ему там бояться нечего. У него все, кто надо, сидели на подсосе. И вообще он свой в доску. У него там жена, его обнимает президент, у него сделана площадка, на которой он может спокойно базироваться. И он расслабился за годы — он там лазал много лет. Он туда в первый раз приехал году в две тысячи четвертом. Штатный цэрэушник, хороший давний резидент, который создал очень качественную агентурную сеть. Как ты мог сам догадаться, у него на подсосе сидели даже местные комитетчики — ну, из тех, что пистолет носят чисто для понта.

— Но ведь сам полез!

— Во-первых, он под личиной журналиста, это очень удобное прикрытие — он имеет право и даже обязан повсюду соваться. А потом — извини, кого он пошлет? Вот ты раскинул щупальца во все стороны. Но у тебя есть две точки, которые недостижимы. И если на четвертую базу ты еще можешь попасть, исключительно по ходу какого-нибудь пресс-тура, дня открытых дверей, Девятого мая или в таком духе, и тебя там будут опекать так, что ты пукнуть не рискнешь… То вот туда, «наверх», на гору, ты не попадешь никогда. Вербовать местных бесполезно — там местных нет. Там маленький ограниченный контингент. Который занят чем-то загадочным. А тебе надо выяснить, что там происходит. И вдруг у тебя появляется возможность — на непонятное время, может, на сутки, может, на двое, а может, и меньше, вдруг открыты ворота. И там шляется толпа за сотню человек…

— Да, мы ему подарок сделали.

— …А ты много лет здесь, тебя все любят, ты уважаемый журналист, который поддерживает несчастный угнетенный народ. Ты на каждом углу твердишь, что Грузия напала первой. Тебе не надо врать: ты говоришь только правду. И если даже ты был когда-то равнодушен к осетинам, то давно привык к ним и полюбил, как родных. А они тебя зовут Осетинский Фрэнк. Ты первый парень на деревне. Ну?

— Ну, — согласился Миша.

— …И ты бы все спокойно сделал. Тебя и солдат на воротах пропустил. А на съемочной площадке творится черт-те что. Там жарко, все устали. Ходит кто-то — значит, надо.

— Верно, — сказал Миша. — Там все устали. Знаешь, если бы он ко мне спокойно подошел со словами «а я тут, блин, журналист, и все такое» — у него был бы шанс меня надуть. Я месяц уже страдаю на жаре. И наконец-то нам с мужиками хорошо, мы сидим в тенечке, у нас все есть. Эти работают, мы отдыхаем. Бежать куда-то: храни аллах… Пришел бы он ко мне, объяснил — вот я тут снимаю, — я бы заставил его показать фотоаппарат, чтобы стереть кадры. А дальше пятьдесят на пятьдесят. Он мог показать мне избранные кадры и их стереть. И спокойно уйти. Кажется, ему не хватило balls, чтобы рискнуть. Но когда он побежал — он вообще потерял все шансы.

— А если бы ты случайно заметил, что он фотографировал не только вас? И тогда бы точно взял его за жабры. Тут яйца нужны крепкие и наглость изрядная. А он уже старенький и расслабился. Он действовал по-своему неглупо — старался быстрее покинуть территорию.

— Тоже вариант, — согласился Миша. — Поди пойми, что я гражданский. Я сижу в форме, как и все. Когда тебя окликает человек в военной форме, вокруг которого куча военных, значит, он имеет на это право. А уж кто я по званию — да поди разберись в этой загадочной русской форме, которая меняется каждый год…

— Русские сами в ней не разбираются, им что Юдашкин нашьет, то и носят.

— И все-таки, если бы ему хватило balls, может, у него и получилось бы. Но в тот момент, когда я крикнул: слышь, бородатый, иди сюда! — а бородатый начал делать ноги… Не надо от меня бегать.

— Да чего ты пристал к старому человеку! — замечательный мужик рассмеялся. — Он все-таки не Джеймс Бонд и никогда им не был.

— Мне за Петра Иваныча обидно, — сказал Миша. — Вот кто у нас Бонд… Нет, не Бонд. Он Бэтмен! Знаешь, как он летает?!

— С Бэтмена никогда не снимали ранее наложенных взысканий.

— На Бэтмена фиг наложишь, он сам себе начальник!

— Отвезти тебя в город?

— Что?..

— Отвезти тебя в город? — повторил замечательный мужик. — Я сейчас поеду. А то водителю баиньки пора. И ты, извини за откровенность, выглядишь усталым.