Консультант по счастливой жизни

Лео пропустил под ладонью деревянный поручень кованых перил. Странное ощущение: словно он здесь бывал.

— Мозаичному покрытию у тебя под ногами лет шестьдесят, не меньше. Широко, красиво. Проспект, а не пролет! — Гера обернулся. — Что скажешь?

— Скажу, что продавать ты умеешь.

— А то!

Они поднялись на третий этаж. Гера распахнул дверь, щелк­нул выключателем.

— Ну, как тебе?

— Просторно, — Лео отставил чемодан, прошелся по коридору. Доски под ногами легонько поскрипывали.

— Ну? Ты это искал?

— Похоже на то.

— А платить когда будешь?

— Скоро, — Лео снял с запястья часы, вложил Гере в ладонь. — Возьми в залог.

Гера хмыкнул, приценился — и спрятал часы в карман.

— Вопросы есть, Ромео?

У Лео с непривычки чесалась щетина — хоть до крови ногтями скреби. Хотелось принять душ и выспаться. Но перед этим еще предстояло внести корректировки в план действий. Так что вопрос у Лео был только один.

— Лады, пошел я, — догадался Гера. — Будь как дома! — крикнул он уже за дверью.

Будь как дома… Потолки выше трех метров — как во дворце, и огромные чугунные батареи — как в подвале. На стенах сан­узла под самым потолком — прорези окон: в кухню и ванную. Прежде чем выплеснуть воду, краны бились, будто в припадке.

Иная среда обитания.

Чтобы чувствовать себя здесь как дома, сначала нужно отрастить какой-нибудь орган вроде жабр, чтобы дышать под водой.

Лео распахнул окно и забрался на подоконник с ногами.

Комнату заполняла прохлада майской ночи. Через дорогу темнел парк с зелеными проплешинами там, где на него падал свет фонарей. Небо нависало такое черное, будто у него было дно.

Лео открыл блокнот и карандашом записал:

1) упрямая;

2) неуверенная в себе;

3) уставшая;

4) ямочки на щеках.

Он занес карандаш над цифрой 4, чтобы вычеркнуть пункт, который случайно закрался в список. Но остановил себя.

Консультация №2

Восемь утра. Наш большой добрый Шеф машет мне рукой: пора. Я отряхиваю фартук, на котором нарисована пицца с убегающими от нее кусочками, и поправляю колпак с принтом в виде ломтиков красных помидоров и желтых перцев. Несмотря на пронзительный солнечный свет, запол­няющий кафе, улыбка приклеивается к моему заспанному лицу только с третьей попытки. И это при том, что я обожаю свою воскресную подра­ботку.

Постоянные клиенты толпятся за дверью. Слышу ноющий голосок трехлетней Алисы. Ее каждое утро будит годовалый братик, настроение девчонке способна поднять только порция клубничного коктейля со взбитыми сливками. А ее мама, как и я, просыпается после большой порции латте. Правда, сегодня мне не помогли и две чашки.

Открываю дверь — и застываю.

— А говорили, не откроете, — улыбается Лео, опираясь рукой о дверной косяк.

Алиса проскальзывает под его локтем и несется занимать столик у окна, поближе к детскому уголку.

Лео отходит на шаг в сторону, пропуская посетительниц с младенцами в колясках, переносках, слингах.

Когда мои дети были маленькими, они тоже просыпались ни свет ни заря. Тогда я мечтала о таком месте, куда хотелось бы сбежать: позавтракать, поболтать с подругами, по­смот­реть новую серию «Отчаянных домохозяек». Чтобы там пода­вались блюда для кормящих мам, а еда для деток была действительно детской: питательной, красочной и полезной. Дети постарше играли бы со сверстниками, а младшие изучали игрушки, ползая по ярким прорезиненным коврикам. Если бы Шефа удалось уговорить еще и на нянечку, присмат­ривающую за малышами, моя мечта осуществилась бы полностью, но кафе и так приносит крошечный доход.

— Что ты здесь делаешь?! — сквозь зубы спрашиваю я у Лео между приветственными кивками гостям, улыбками и поцелуями в щеку. — А где старший?.. Передавай ему привет!.. Вы сегодня пораньше... У нас новые игрушки!.. Снова коленку ушиб?..

— Вы не заполнили анкету.

— И не собираюсь!

— Поэтому я пришел задать вам вопросы лично.

— Лео!.. — рычу я.

— Вот и папа у нас появился! — на крыльцо поднимается Катерина с восьмимесячным Матвеем в слинге. Лео на не­сколько секунд задерживает на ней взгляд, забыв о про­фессио­нальной этике. Катерина — моя противоположность: яркая брюнетка, всегда при макияже, в элегант­ной одежде, с сереж­ками и цепочками. Она бы никогда не надела колпак с перца­ми. — А не папа ли это Саши и Маши?

То есть моей мелюзги!

— Он в такой же степени их папа, как и ты, Катя.

Она смеется, отчего становится еще красивее.

— Проходите, чей-то папа, — Катерина манит Лео за собой. — Или вы ничейный?

Они садятся за разные столики, но на один диван. Я подаю им меню.

— Лео пришел ко мне по работе.

— И что же у вас, Лео, за работа? — со сладким любопытством спрашивает Катерина, цепляя взглядом и расстегнутую пуговицу его рубашки, и крепкие плечи, и браслет из ниток на запястье. Я точно так же рассматривала Лео вчера в парке. От понимания того, к какому выводу может прийти Катерина, у меня теплеют щеки.

— Я делаю людей счастливыми, — обыденным тоном отвечает Лео.

— За деньги, — тотчас же добавляю я, несколько сбивая пыл Катерины. — Тебе как обычно? Кофе с маршмеллоу и ежевичный пудинг?

— Нет, мне сегодня пирог. С вишенкой.