Консультант (СИ)

— Ты забыла? Мы же на одной стороне. К черту топор войны, помнишь? Да, с запасным выходом вышло не очень, но, я знаю, что ты не из болтливых. И про шлюх ты бы тоже не стала никому говорить, потому что ты и слово то это стесняешься сказать.

Олав попытался обнять меня и положил подбородок мне на макушку, чтобы унять мои затихающие всхлипы. В груди диафрагма делала последние попытки подпрыгнуть, но захват его крепких рук работал как спасительный якорь, а спокойные слова добивали меня, превращая в безвольное тело. Я превратилась в жертву собственной глупости, с виноватым видом взирающую на то, где она оказалась сейчас. Слова на записи были не обо мне, а о другой. Интересно, что же она натворила?

— Ты все узнаешь, когда придет время. — Разжимая крепкие объятья, продолжил Олав. — А до тех пор, постарайся сохранить свою жизнь. Хотя бы посмотри на это под таким углом: если ты погибнешь, работу комитета на многие годы признают провалом, и объединению будет нанесен непоправимый ущерб. — Он сел рядом со мной, и, достав яблоко из своего кармана, предложил его мне. — Прости, что накричал на тебя. Но ты даже не представляешь, какой опасности себя подвергаешь, разгуливая по резервации. Даже днем.

Я обреченно взяла яблоко из его рук. Несколько минут мы молчали, и я тупо ковыряла пальцем зеленую кожицу с белыми точками, понимая, что мне нужно набраться смелости и забыть о побеге, доверив свою жизнь Олаву, хотя бы потому, что у меня нет другого выбора.

Откусив кусочек и, медленно пережевывая, пересохшим ртом, я снова подняла взгляд на него. Злость постепенно отпускала, и он смотрел куда-то в сторону выхода, чтобы не смотреть на меня. Яблоко было кислым, но сочным, какие обычно кладут в яблочные пироги. При мыслях о пироге, у меня засосало под ложечкой.

— Можно? — спросил Олав, усмехнувшись моему шумному хрусту.

— Конечно. — Я на автомате протянула ему яблоко красивой нетронутой стороной. Но его рука пролетела мимо, и Олав, взяв меня за подбородок, впился своими губами в мои. Я почувствовала на верхней губе его прохладный язык и, приоткрыв, пропустила его в свой рот. Нежное поглаживание его языка и прохладные пальцы на моих горячих от слез щеках, растворяли любые сомнения в том, что Олав смог бы мне навредить. Убить? Да он и касается-то меня словно крыльев бабочки.

Наш поцелуй из примирительного как-то незаметно стал настойчивым. А его рука легла мне на бедро, и мне на секунду показалось, будто сейчас он усадит меня на себя, не отрываясь от сладкого плена наших губ. От этого между бедер стало влажно и жарко, и они сами раскрылись, приглашая его сменить позу.

Медленно, словно боясь спугнуть меня, он сполз с ящика и провел своей рукой от внешней стороны моего бедра к внутренней, оставляя за собой дорожку из возбужденных клеток пылающей кожи. Костяшками пальцев уперевшись мне в молнию на брюках, вторую руку он положил мне под поясницу и слегка придавил к себе.

Потираясь кулаком между моих ног чуть выше наливающегося горячим соком лона, он навис, жадно поглощая мои губы. Невольно подавшись назад, я шире развела колени и ощутила сквозь влажную ткань белья, ребро его ладони. Все еще сжимая надкушенное яблоко в руке, я положила вторую руку на его ремень и где-то под ладонью почувствовала вздымающуюся плоть, едва удерживаемую материей брюк.

Из-за страха сделать что-то не так, я отдернула руку, и он тут же отстранился, убрав свои ладони мне на пояс. Мучительное сожаление, с которым он оторвался от моих губ, тут же сменила его бесстрастная маска, но глаза выдавали бурю эмоций.

— Ты права. Не стоит. — Он поправил свои брюки и помог мне, все еще недоумевающей от того, что это сейчас было, слезть с ящика и провел в кабинет, усадив в кресло. На диване мирно спала девушка с синяком, всем своим видов возвращая нас в суровую действительность. И только мокрое белье между моих ног говорило о том, что сейчас могло произойти. Или не могло. Я и сама была не уверена в том, хотела бы я этого или нет. Но уж точно не на ящиках посреди склада.

В моих руках появился пластиковый стакан с водой и Олав вышел, прикрыв дверь.

Постепенно придя в себя, я поняла, что он не вернется. И уже через полчаса я и сама задремала, мирно свернувшись в кресле.

А проснулась сама от шороха за дверью и вышла, чтобы проверить, кто там. Олав крутил надкушенное яблоко, рассматривая уже ставший рыжим след от моих зубов, облокотившись об ящики, где некоторое время назад чуть не залез рукой мне в трусы. Я стыдливо потупилась в дверях, но он первым нарушил молчание.

— Мейстер здесь. Он сейчас заберет тебя. Ты поедешь с ним и будешь делать все, что он скажет. И больше не покинешь поместье без сопровождения до тех пор, пока за тобой не приедут ваши люди. На твои вопросы ответят. Ты поняла?