Консультант (СИ)

Бенджамин Крейг слушал – и наслаждался. Не историей даже, хотя, в общем, история была хоть куда. И достаточно правдоподобная для того, чтобы молчали привычно заряженные звоночки. Но девчонка, расслабившаяся и порозовевшая от вина, была по-настоящему хороша.

Давно и прочно спившаяся Хоуп… набранные «по окрестным деревням за миску похлёбки» девки… проклятье, как давно у него не было хоть сколько-нибудь приличной женщины! В конце концов, тело – это всего лишь тело. Тел много, а мозгов мало. Куда меньше, чем тел.

Однако был как минимум ещё один аспект, требующий освещения. Прямо сейчас. От этого зависело, доживет его собеседница до полуночи – или, всё-таки, до завершения работы «базы „Шекспир“».

– Джей…

– Катрина, если не трудно, – без тени смущения поправила его девица. – Мне так привычнее.

– Договорились. Катрина, зачем вы прилетели на Шекспир и пришли к этому монастырю?

Красотка не то, чтобы помрачнела, но ощутимо подобралась. Лицо, только что спокойное, почти размякшее, как будто отвердело и стало деловитым. Рука, уже потянувшаяся к голове – пригладить явно раздражавшую девушку уставную стрижку Легиона – опустилась на стол элегантным скупым движением.

– Я выполняю контракт.

– Это-то понятно, – с улыбкой кивнул Крейг, – но вы же отдаете себе отчёт, что возобновить выполнение контракта, приведшего вас на Шекспир, вы не сможете раньше, чем через год?

На самом деле – никогда, но об этом Катрине Галлахер пока что знать совершенно необязательно. Зачем портить девушке настроение? Оно – хорошее – ещё пригодится Бенджамину Крейгу.

– Пожалуй… – задумчиво протянула Катрина, приглаживая-таки ёжик рыжих волос. Она делала это очень часто, и действующая на нервы навязчивость движения лучше любого теста говорила командиру базы, что конкретно эта стрижка для курсант-сержанта внове и мешает самой необходимостью иметь её на голове. – Пожалуй, вы правы. Кроме того, ничего слишком уж серьезного или секретного мне не поручили.

Она еще немного помолчала, а потом решительно кивнула:

– Некоторое время назад здесь начался мятеж, в ходе которого пропала без вести экспедиция Уго фон Келлера. Мне следует удостовериться в факте гибели врача экспедиции Ричарда Диксона.

Крейг продолжал улыбаться, прикрыв глаза полуопущенными веками и надеясь, что девица не заметит, как быстро и напряжённо вынужден он думать сейчас.

– И при чём тут аббатство?

– Церковь играет важную роль в средневековом обществе. Монахи – страшные сплетники, монастырь заменяет местным жителям наш агрегатор новостных каналов. Если кто и знает, чем и где закончилась работа экспедиции, то это настоятель. И даже, скорее, не он, а отец-келарь. Уж этот – наверняка.

– Логично, – усмехнулся уже обработавший информацию Крейг. – Ну, а если… если этот… как его… Диксон, да? Что, если он жив?

Выражение лица Катрины Галлахер не изменилось ни на йоту, оставаясь таким же индифферентным, как и минуту назад.

– Мне следует удостовериться в факте его гибели.

Крейг, сам профессионал не из последних, понимающе поджал губы и слегка отсалютовал кружкой. Не важно, кому насолил исчезнувший с планеты и ликвидированный (об этом его поставили в известность) где-то у чёрта на рогах хмырь. Кому-то крутому, судя по тому, что по его душу прислали специалиста уровня Катрины Галлахер. Такая и найдёт, и удостоверится (если есть, в чём), и даже на секунду не затруднится собственноручно организовать удостоверяемый факт.

Изумительная женщина. Практически, идеал. Жаль.

– Катрина, – поинтересовался Крейг, доливая вина в кружки, – а как вы ухитрись распределить по уровню подготовки и застроить эту стаю обормотов, даже не глядя на результаты последних тестов?

Курсант-сержант ухмыльнулась.

– Тесты? А утренняя зарядка чем вам не тест? Сэр, ваше тело либо что-то может, либо нет. И если оно не может – глупо требовать от него чего-то сверх того, на что оно способно. Полтора месяца интенсивных тренировок дают результат – но строго определённый предыдущей выучкой. И, скажем, вот так…

Катрина Галлахер исчезла из кресла, в котором только что сидела, развалившись, и оказалась посреди комнаты. Опустилась на правое колено, скрутилась в довольно странную загогулину, заведя левую ногу снаружи за колено правой, перенеся вес назад и припав к бёдрам всем корпусом. Раскинула руки по полу ладонями вверх, положила левую щёку на левое же колено и бросила кокетливый взгляд из-под полуопущенных ресниц. Не хватало только глубокого, окружённого кружевами декольте, и озерца пышных юбок, подразумеваемых всей позой. Чётки, возможно, тоже пришлись бы кстати, но их прибрал к рукам Майк Шонесси. В качестве сувенира.

– Вот так не сможет ни один из них.

– Согласен, – пробормотал Крейг, с изрядной долей обалдения наблюдая, как плавно, без единого резкого (и просто лишнего!) движения рыжая кошка перетекает в вертикальное положение и возвращается в покинутое кресло. – Что это было?

– Принято считать, что этот реверанс придумал великий русский хореограф Михаил Фокин для великой русской балерины Анны Павловой. Не знаю, так ли это. Прошло полтысячелетия…