Консультантка (СИ)

— Прекратите, — подала свой слабый голос Тайм, и все тут же вернули к ней своё внимание. — Сэмми, прости, но мне поможет Ваня, — прижимая ладонь к кровоточащему месту, осадила его почему-то девушка, пытаясь игнорировать некую победную усмешку в глазах Пятого, который не до конца осознавал смысл сказанных слов. — А ты, — тут она подняла осуждающий, но в то же время странный взгляд с примесью чего-то непонятного и невообразимого, на Пятого, — больше не проявляй агрессию в моем кафетерии, иначе окажешься на улице. Не забывай главное правило.

Под удивлённые, хотя скорее изумлённые, взгляды всех, почему-то грустная и злая Тайм встала на ноги и, подхватив также раненого Диего под руку с правой стороны, поспешила с Ваней в сторону своей спальни, чтобы предоставить первую медицинскую помощь.

***

Пятый злился.

Смотря вдаль на сверкающие огни, на ритм никогда неспящего мегаполиса, он вспоминал былое и злился. На себя. На свои глупые мысли и действия, которые ни к чему хорошему не привели и не приведут.

Странно чувствовать нечто большее, чем заботу по отношению к человеку, которого, если не ненавидел, то не мог терпеть. Он и не заметил, как в один момент старая знакомая начала занимать большую часть его жизни и большую часть глупых мыслей!

Вроде бы он должен мыслить рационально и не позволять себе странные и необоснованные выпады в сторону этого матадора для бедных, который всего лишь хотел помочь с раной Инфинити, но ничего не мог поделать с собой, когда видел его ближе, чем на пять метров к ней.

Он шумно выдохнул, закрывая глаза и слегка откидывая голову назад. Руки крепко сжимали каменный поручень крыши. Глупые мысли не хотели покидать его голову, а глупые чувства — сердце.

Слишком много странных событий, слишком много чувств, слишком много Инфинити Тайм в его жизни.

— Как ты, Пять?

Парень медленно открыл глаза, а после аккуратно повернулся вполоборота к сестре, которая с тенью улыбки подходила к нему. Эллисон была измученная, на лбу красовались несколько царапин. Одетая в цветочную пижаму, она излучала свет и одним своим видом говорила о том, что остаётся грёбаной оптимисткой даже в самые тёмные времена.

— Могло быть и лучше. — Усталый вздох растворился в порыве весеннего ветра. — А ты как?

— С улыбкой по жизни, — лишь и ответила она, останавливаясь слева от него и бросая почему-то задумчивый взгляд вдаль, в прекрасную даль, которая перехватила дыхание. — Тебе идет выглядеть взрослее, — с тенью улыбки сделала сомнительный комплимент Номер Три, тем самым заставляя его усмехнуться и взглянуть себе под ноги.

— Честно говоря, я не почувствовал особой разницы, — устало ответил он, вновь возвращаясь в изначальную позицию, тем самым бросая взгляд вперёд за горизонт. — Лишь Инфинити пострадала… — чуть тише добавил зачем-то он, видимо, даже не осознавая этого факта. Эллисон слегка прищурила глаза, закусывая нижнюю губу, чтобы скрыть лукавую улыбку.

— Она ведь нравится тебе? — более утвердительно, чем вопросительно произнесла женщина, внимательно наблюдая за его языком тела. Пятый кратко сглотнул, многозначно хмыкая.

— Разве что как человек, — спокойный ответ сорвался в воздух, в груди что-то заныло.

— Уже как человек, — усмехнулся она, склонив немного голову налево. Парень свёл брови, переводя вопросительный взгляд на сестру, которая, казалось, знала и понимала больше, чем он.

— К чему ты ведёшь? — нахмурился Пятый, невольно напрягаясь. Эллисон мысленно усмехнулась, а после отрицательно качнула головой:

— Ни к чему.

Наступила тишина, за время которой парень немного привёл своё бушующее сердце и метающиеся мысли в норму. Он искренне не понимал, к чему были эти вопросы. Или по крайней мере, не хотел. Всегда проще сделать вид ничего непонимающего, нежели разбираться в большой путанице чувств и ситуаций.

— Ты никогда не задумывался, зачем нужна была эта книга отцу? — неожиданно и тихо спросила Эллисон, переводя взгляд на Пятого.

Парень, вздрогнув от ночной прохлады, аккуратно взглянул на сестру, криво усмехаясь.

— Величия хотят все. А величие можно получить лишь с помощью силы. — Его плечи подлетели в многозначном ответе. — При этом неважно какой.

— Думаешь, папа хотел стать бессмертным? — Женщина сложила руки на груди, устремляя заинтересованный взгляд на сверкающий ночной город.

— Папа был безумцем, — в карих глазах ничего нельзя было прочесть, — поэтому я не удивлюсь, если это так.

Номер Три лишь тихонько хмыкнула, переваривая сказанное братом. Он был старше их, пусть лишь и ментально, но и вправду был умным. Скорее даже мудрым. Было видно, что Апокалипсис знатно его изменил именно внутренне. Когда Эллисон вновь его увидела впервые за много лет, она могла сказать лишь одно: он стал одним из тех людей, около которых стоишь и понимаешь, что в нем все познания о вселенной, вся мудрость и всё безумие.

Трудно было сказать это вслух, да и Эллисон не хотела тешить его самолюбие, но она искренне гордилась своим братом.