Консумация

Чувствую каждой клеточкой, как меня внимательно рассматривают. Я стою в одних трусиках, прикрывая ладонями грудь. Как-то вдруг вино выветрилось из крови, снова стесняюсь. Не знаю, как быть и что делать.

Вздрагиваю, когда на талию ложится тёплая, сухая ладонь и медленно скользит вниз прямо к попе. Оглаживает мою ягодицу, другую. Мужские пальцы оттягивают тонкую полосочку ткани, натягивают трусики так, что они врезаются в плоть. Мне приятно и стыдно. Хорошо, я не смотрю ему прямо в глаза, и он не заставляет меня это делать.

— Повернись ко мне, — с лёгкой хрипотцой приказывает Хорас, а я не могу.

Не могу исполнить приказ. Меня словно прибили раскалёнными гвоздями, связали цепями. Тело не слушается, будто больше мне не принадлежит.

— Лиама! — Хорас говорит жёстче.

Качаю головой и закрываю глаза, когда он заставляет меня сдвинуться с места, разворачивает и убирает руки с груди. Каждой клеточкой тела слышу, как с наслаждением скользит по мне его взгляд. Время тянется невыносимо долго.

— Красивая Лима, — с нотками ленивого удовольствия звучит его комплимент. — Я стану твоим первым мужчиной. Ты же не против?

Чуть киваю и всхлипываю, когда его руки ложатся мне на талию и придвигают к мужчине.

— Посмотри на меня, — раздаётся новый приказ.

С трудом разлепляю веки и смотрю вниз на мужское лицо.

— Наклонись.

Не очень понимаю, что хочет Хорас, но уже спустя мгновение его губы ласкают мои. Поцелуй неторопливый. В нём нет большой страсти. Он такой… какой-то хозяйский, привычный. Поцелуй мужчины, которого толком не знаешь. Руки Хораса лежат на затылке и не дают уклониться, отодвинуться, прекратить слияние губ.

Чуть подавшись назад, Ашиль заставляет меня опуститься к нему на колени. Теперь я сижу на нём, и вроде бы сверху, а всё равно подчиняюсь. Прерывистое мужское дыхание, твёрдая плоть подсказывают, как возбуждён Хорас. Чувствую неудобство, но стойко терплю. Иначе как? Я должна пройти этот путь до конца и оставить о себе приятное впечатление, а в идеале нужно, чтобы правитель вспомнил о маленькой Лиме и завтра.

Мысли об этом придают храбрости, и я подаюсь к леварцу. Льну к нему, пытаясь погрузиться в новые ощущения, разбудить в себе женскую страсть. Обнимаю сильную, крепкую шею, и Хорас поднимается сам. Быстрым рывком подхватывает на руки меня.

— Пусть твой первый раз будет комфортным, — произносит он и идёт куда-то из зала.

Недолго, недалеко. Всего несколько десятков шагов. Все эти мгновения я смотрю в чёрные глаза, в которых вспыхивают и гаснут золотистые, красивые искры. Они завораживают гораздо больше, чем наше передвижение.

Я ойкаю от неожиданности, когда спина касается мягкой, прохладной поверхности. И смеюсь, потому что Хорас смеётся. Суровые черты лица преображаются, становятся более тёплыми. Приветливыми. Я ему нравлюсь! А что если он влюблён?

— Постараюсь быть нежным, — слышится глухо, и мужчина раздвигает мне ноги.

Тяжесть его тела приятна, любуюсь рельефными мышцами. Касаюсь мощных предплечий, веду по рукам, наслаждаясь гладкостью кожи.

Когда он успел скинуть одежды, мне непонятно, да впрочем и не интересно. Гораздо волнует, что случится вот-вот. Бедра касается твёрдая плоть ощутимо большого размера. Это немного пугает. Совершенно не представляю, как это уместится во мне.

Небольшое давление становится гораздо сильнее. Внизу распирает и будто болезненно. Кажется, тело сопротивляется вторжению, но я терплю. Закусываю губу и слышу:

— Расслабься.

Слушаюсь и вскрикиваю от боли. Внутри всё горит, распирает, но Ашиль больше не двигается. Он замер, даёт возможность привыкнуть. Боль становится глуше, и Хорас подаётся назад.

Как же там узко и сухо! Да что же такое? Неужели так будет всегда?

Хорас возвращается и подаётся чуть глубже. И снова уходит назад. С каждым новым толчком мне становится легче. Плотность слияния, её новизна даже как будто приятна. Прислушиваюсь к себе, к тому, как дышит мужчина. Любопытные ощущения вызывают медленные движения и наполненность, сосредоточенный взгляд. Чернота глаз леварца обволакивает, Хорас заставляет меня подстраиваться, раскрываться ему навстречу.

Снова и снова. Темп растёт, всё жёстче, быстрее, мне больно. Я всхлипываю, пытаюсь Хораса оттолкнуть, но на красивых губах скользит тень самодовольной улыбки. Изнутри чувствую, как растёт его напряжение, мужское лицо искажается от удовольствия. Слышу глухой, почти звериный рык, и тело Хораса сотрясается. Он выходит за грань, а я… Я отчётливо понимаю, что потеряла невинность. Так вот какая у нас женщин роль! Даже самые сильные и лучшие мужчины на время превращаются в наших рабов!

Не могу скрыть счастливой улыбки.

Секунда, другая. И Хорас Ашиль уходит, не сказав мне ни слова. Ни одного. В недоумении провожаю взглядом мужчину и остаюсь в одиночестве. Понравилось ему или нет? Может, мне нельзя улыбаться? Сделала что-то не так?

Между ног саднит, чувствую влажность. Смотрю. Это кровь… На простынях кровавые пятна. Но леварцы, говорил юрист, ценят эту плеву. Может, Хорас вернётся? Зайдёт и скажет что-нибудь ласковое, похвалит?