Контакт

К моменту отправления поезда, на станцию подошло еще несколько людей. По обыкновению, Михаил молча прошел мимо односельчан и зашел в самый дальний вагон. Несмотря на присущую ему убогость, он чувствовал себя спокойно. Прогнившие пороги поезда, мутные и заплеванные стекла – все это проходило мимо его восприятия и абсолютно не трогало душу. Все зримые несовершенства материи, окружающей и составляющей его тело, казались смешными и несущественными. Головин часто не обращал внимания даже на травмы, полученные случайно или по пьяни, поэтому вид у него был устрашающий. Наконец, поезд тронулся. В вагоне сидело три человека, причем все были повернуты к Михаилу спиной. Молодая женщина, сидящая у окна, равнодушно скользила взглядом по едва виднеющимся деревьям и была явно неконтактна. Ему же было не до этого. Два мужика в поношенных робах размахивали руками и о чем-то увлеченно говорили. Головин настойчиво сверлил взглядом их костлявые спины, как произошло нечто странное. Под тяжестью его взгляда, мужики начали рассыпаться, обнажая девственно-серую структуру скелета человека. Испугавшись, Михаил отвел взгляд. Вернув же, обнаружил на их месте с десяток змей, обвивающих позвоночники, кишащих меж ребер, выползающих из полуоткрытых челюстей. Чертовски болела голова. В попытках избавиться от овладевшего им ужаса, он закрыл глаза и попытался сконцентрироваться на дыхании. Змеи лезли из всех щелей, заполняли собой все доступное пространство, пока, в один момент, Михаил не смог споймать нужную волну. Змеи исчезли, он остался один. В темной комнатушке, возникшей перед ним, было сыро и пахло озоном. Границы комнаты не просматривались, но он чувствовал их присутствие каким-то особым чутьем. Границы были намного четче, чем само "я", отчего ему стало не по себе. Нарастая, ощущение достигло своего пика, после чего схлопнулось и провалилось в себя же. Следом исчезла комната. Распадаясь на мельчайшие части, начало уходить в небытие пространство. Пораженный собственной силой, Михаил принялся осматриваться, но обнаружил себя в той же самой комнате. Сотни вопросов, обрушившихся на сознание, вывели и из неё. Головин сидел в поезде. До Вячи оставалось несколько часов.

Оказавшись на вокзальной площади, Михаил застыл. Среди десятков людей, снующих по площади, не было ни одного живого. Люди перекидывались словами, сбивались в толпы, спешили куда-то, но в них совершенно не чувствовалось жизни. "Одна видимость", – подумал про себя Михаил и пошел прочь. Смотря перед собой, он периодически сталкивался взглядами с прохожими, то смущенно отводящими глаза в сторону, то опускающими в пол. Его суровое выражение лица заставляло их на глубинном уровне избегать продолжительного контакта. Поднимаясь из-за спины, змеи протяжно шипели и впивались в шеи идущих навстречу людей. Но к удивлению Михаила, крови не было, на местах укусов зияла всепоглощающая пустота. Змеи, не найдя в людях ничего существенного, лениво возвращались обратно. Завернув за угол, Головин оказался у дверей обветшалого бара и невольно юркнул внутрь. Изнутри заведение выглядело еще более неказистым, чем снаружи, однако полонилось людьми. Михаил выбрал крайний стол у стены и заказал выпить. Одна за другой, ушли четыре рюмки, после чего требовался перерыв. Где-то между отдыхом и пятой рюмкой за стол подсела девушка.

– Вера, – как-то отрешенно вымолвила она.

– Михаил.

Повернув голову в сторону, Вера закурила, после чего довольно долго молчала. Словно опомнившись, она виновато заглянула ему в глаза.

– Ты ведь пришел сюда не за разговорами, верно?

В сознании Головина промелькнул едва заметный интерес к девушке. Обычно, он не растрачивал себя на одну из ипостасей, как он любил говорить, ничем не привлекающего его низменного мира. Но что-то дернуло его ответить.

– Я не приходил никуда. Я по-прежнему остаюсь там, где был всегда.

Вера преобразилась. Придвинувшись поближе, она положила свою руку на его.

– И неужели никак не достучаться до настоящего я? – игриво произнесла она, – может все-таки есть методы?

Михаил не знал, что ответить. Не в силах оценить интонацию девушки, пробурчал что-то невнятное ответ.

– Ну же, не закрывайся, Миша.

Головин опешил.

– Боюсь, что моя искренность будет излишней.

– Почему же, нет… Ты ведь можешь просто попробовать, – бросила Вера.

Он сурово посмотрел на нее.

– Вера, – с трудом он произнес её имя. – Ты открыта по отношению к миру, а потому уязвима. Стоит тебе на секунду перестать обманываться, как твоя жизнь превратится в сущий ад. Человеку трудно жить без оберегающих его оков, и оставляя последние ты рискуешь оставить себя. Пока ты не прочувствовала эту боль, я не стану говорить с тобой. Тебе стоит уйти.

Погрузившись в мысли, Вера вглядывалась в точку на столе.

– Ты мне приятен, Михаил. Спасибо.

Вдруг, лицо девушки исказилось в неестественной гримасе. На шее появилась тонкая струйка крови. С отстраненным шипением, змея вновь спряталась под курткой.