Контакт

— Ну хорошо, вы спросите, какое это имеет отношение к введению? Никакого. Введение уместно только в том случае, если я ошибаюсь. А если я ошибаюсь, если эти пятеро вернутся на Землю, им выгодно, чтобы мы располагали космическими кораблями. Какими бы умными и проворными они там ни были, сажать на планету такую Машину не шутка — слишком уж много тут понакручено. Только Господь знает, что у них за двигатели. Если Машина вывалится из пространства в нескольких метрах под Землей, то готово — спеклись. А что такое несколько метров по сравнению с 26 световыми годами? Риск. Когда Машина вернется, она должна оказаться у Земли, над Землей — может быть, в космосе, но не под Землей и не на Земле. Если они уверены, что мы уже обладаем космическими кораблями, значит, пятерых можно вернуть на Землю из космоса. Тогда они начинают торопиться и прыгают на месте от нетерпения, ожидая, пока до Веги доберутся вечерние новости 1957 года. И что они в этом случае делают? Часть Послания передается таким образом, чтобы ее можно было принять только в космосе. Какую часть? Введение. Если сумели его обнаружить, значит, у вас есть космические корабли и вы сможете вернуться обратно. Не исключено, что введение передают в микроволновом диапазоне, на частотах максимального поглощения атмосферным кислородом, или же в ближней инфракрасной области — словом, в любой части спектра электромагнитных волн, которые не пропускает атмосфера Земли…

— Телескоп «Хаббла» исследовал Вегу в видимом, ультрафиолетовом и ближнем инфракрасном диапазонах. Никакого намека на передачу. Русские починили свой прибор миллиметрового диапазона и с его помощью исследовали только Вегу, но тем не менее ничего не нашли. Но мы продолжаем наблюдения. Какие могут быть еще варианты?

— Вы уверены, что не хотите выпить? Сам я не пью, но многие…

Элли вновь отказалась.

— Других возможностей нет. Теперь мой черед отвечать. Но я хочу вас попросить кое о чем. Увы, я плохо умею просить. Никогда не умел. Люди представляют меня богачом, смешным и неразборчивым в средствах уродом, которого только интересует, где и как урвать лишний доллар. Не надо говорить, что сами вы иного мнения. В это верят все, по крайней мере отчасти. Возможно, вы уже слыхали кое-что из того, о чем я собираюсь сейчас рассказать, но дайте мне минут десять, и я объясню вам, как все это началось. Я хочу, чтобы вы сперва кое-что узнали обо мне.

Она села, недоумевая, чего он от нее хочет, стараясь внутренним оком не представлять себя нагой в святилище храма Иштар, а рядом распаленного Хаддена с парочкой возничих, готовых сменить его.

Несколько лет назад Хадден изобрел электронный модуль, автоматически отключавший звук при включении телерекламы. Поначалу в нем не было какого-либо распознающего текст устройства. Модуль просто анализировал амплитуду несущей волны. Телереклама обычно была громче и сопровождалась меньшими шумами, чем передача, которую она прерывала. О модуле Хаддена заговорили. Люди испытывали чувство облегчения, даже блаженства, освободившись от груза обязательной рекламы, отравлявшей им 6–8-часовое пребывание перед телевизором, на которое обречен средний американец. И прежде чем индустрия телевизионной рекламы сумела отреагировать, «Рекламникс» приобрел огромную популярность. Владельцам каналов и рекламистам пришлось менять частоты, но всякий раз Хадден новой выдумкой парировал их меры. Иногда он даже изобретал системы, противодействующие таким сложным мерам, до которых, кроме него, никто еще не додумался. Тогда он принимался уверять рекламные агентства, что облегчает им жизнь, удерживая от работ в этих направлениях, и экономит деньги пайщиков, удерживая компании от ненужных и бесперспективных расходов. Количество раскупавшихся блоков все возрастало, но Хадден поддерживал низкие цены. Шла электронная война. И он побеждал.

На него подали в суд, обвинив в подрыве торговли. Обвинители имели достаточное политическое влияние, и ему не удалось добиться закрытия дела, но, чтобы выиграть, им все-таки не хватило политической мускулатуры: его противники оказались довольно слабыми. Процесс заставил Хаддена проштудировать весь свод законов. Вскоре после этого Хадден заказал телерекламу собственного товара через некое агентство на Мэдисон-авеню, основным пайщиком которого негласно являлся он сам. После нескольких недель пререканий, ему отказали. Тогда он подал в суд на все три телекомпании и тут уже сумел доказать преднамеренное противодействие торговле. Сумма выплаченной ему компенсации оказалась рекордной для дел подобного рода и в какой-то мере способствовала кончине пострадавших компаний.

Конечно, находились и люди, живо интересовавшиеся рекламой, и поэтому им «Рекламникс» не был нужен. Но таких постепенно становилось все меньше и меньше. На уничтожении телерекламы Хадден нажил целое состояние. И одновременно — кучу врагов.