Контакт, или Несколько мыслей и диалогов, подслушанных долгим зимним вечером XXI века

— Это в старину думали, что мораль как бы разлита во Вселенной — некая истинная и абсолютная божественная мораль. Но она всегда имеет конкретно-социальную форму, привязана к обществу, которое ее несет, и зависит от уровня развития этого общества. При столкновении различных обществ каждое из них пользуется в отношении партнера собственной моралью, так сказать, внутренней, направленной прежде всего на поддержание своего равновесия и благополучия. Проходит время, иногда много времени, и достаточно тесный контакт двух социоидов порождает интеграцию, возникает единый организм — быть может, и с хорошо выраженными частями, но все-таки имеющий общую иерархию. И тогда формируется единая мораль. Да и было бы как-то нелепо, чтобы правила поведения в объединенном обществе появлялись еще до самого такого общества. Разумеется, переходной процесс может протекать весьма болезненно, иногда — трагически. В эпоху Великих географических открытий произошло множество таких трагедий, связанных со страшным притеснением и даже гибелью целых народов. Конечно, мы вправе говорить об аморальности европейских колонизаторов в период покорения Африки, Америки, Австралии, ряда азиатских территорий, о несоответствии их поведения даже принятым тогда христианским моральным установкам. Но такие утверждения — это еще не глубокое понимание. Весь фокус — в мировоззрении конкистадоров, а оно, мировоззрение той эпохи, преломленное к тому же сознанием отнюдь не передовых мыслителей, а простых воинов и моряков, было далеко не совершенным. В него, в это мировоззрение, ограниченное несколькими библейскими тысячелетиями от сотворения мира, не умещались туземные племена, не вступившие толком даже в неолит. Зачастую туземцев воспринимали как забавных представителей животного мира, но отнюдь не полноценных людей иного уровня цивилизации. Познавательная линза середины прошлого тысячелетия не позволяла выстроить их в единую эволюционную цепочку с европейцами, умеющими возводить прекрасные храмы, составлять звездные каталоги и стрелять из мушкетов. Подобная ограниченность способствовала рабовладельческой идеологии, питала всевозможные расистские теории…

— Но ведь тогда европейцы столкнулись и с явными признаками цивилизации, — стала возмущаться Алена. — Я имею в виду ацтеков и инков в Америке. И еще, по-моему, именно тогда началось настоящее знакомство с Индией и Китаем. Уж эти-то государства нельзя было принять за нечеловеческие сообщества…

— Разумеется, нельзя. Но и на таком уровне возникает немало проблем. Европейцы далеко не сразу осознали, что главная ценность Америки — не в легендарном золоте и даже не во вполне богатых землях, захваченных под тем или иным предлогом. Америка доколумбовых времен была гигантским историческим заповедником, где жизнь человека нашего вида прослеживалась чуть ли не со времен его появления до эпохи становления цивилизаций древневосточного типа. Но дело далеко не только в том, что индейские общества сохраняли многие черты нашего прошлого, они были и ростками особого будущего. Хотя империи инков, ацтеков и более ранние города-государства майя во многом напоминают то, что нам известно о древних египтянах или месопотамцах, это были особые ветви цивилизации. Особые ветви, несхожие с европейскими, возникли в Индии и в Китае, причем уровень достижений этих цивилизаций незначительно разбегался с европейским. По каким-то техническим параметрам они отставали, в иных культурных сферах были заметно выше, но важно, что это соответствовало иным путям развития. Однако признать побег соседей эволюционной ветви равным себе, полноправным партнером, а не источником собственного благополучия — потенциальным рабом или хозяином — не так-то просто. И тем сложнее, чем дальше расходятся ветви.

— Ты хочешь сказать, что прямой Контакт с далекой по всем параметрам цивилизацией все-таки мог бы привести к порабощению землян? — спросил Андрей.