Контакт на случай ЧП

А я буду на своем месте – в шикарной квартире, ради которой работала, не жалея себя. В тишине и покое, которые заслужила усердным трудом. Иногда они как награда; иногда – болезненная цена.

По большей части я стараюсь об этом не думать.

У Айрин есть одна досадная способность: она умеет читать мои мысли. Судя по тому, как она щурится за линзами очков, прямо сейчас она именно это и делает.

– Поехали со мной, – звучит не как просьба, а скорее как приказ, который я слышу каждый декабрь. Я уже привыкла, поэтому качаю головой еще до того, как она заканчивает говорить.

Улыбаюсь, чтобы ее успокоить.

– У меня уже есть планы на праздники, но спасибо за приглашение!

– Планы, – она неодобрительно хмыкает. – Побыть в одиночестве? Никто не должен быть один в Рождество.

– В Рождество много чего не должно происходить, но все равно происходит. – Обычно я смягчаю тон, когда говорю с Айрин, но сейчас позволяю себе ровно столько резкости, чтобы стало понятно: разговор закончен.

Я ценю рождественское приглашение Айрин, правда ценю. Но я не знаю, как объяснить ей: время, проведенное в кругу ее семьи, только подчеркнет отсутствие моей собственной.

Скорее всего, Айрин права. Никто не должен быть один в Рождество. Но повторюсь: жизнь – череда решений.

Мне нужно научиться жить с последствиями тех, которые я приняла.

6. Том

23 декабря, 11:31

– Милый, скажи мне, что крепко держишь пакет с кольцом? Двумя руками.

– Не-а. Просто покачиваю им на мизинчике, на самом кончике, вот-вот уроню, – говорю я матери. – Думаешь, плохая идея?

Она страдальчески вздыхает в трубку.

– Все шутят о таком, пока их не обворуют, Томми.

Улыбаюсь. Как же давно я не слышал этой лекции! И этого прозвища тоже.

– Поэтому сейчас тебе очень пригодился бы тот пояс для денег, который я тебе подарила на день рождения, – продолжает она. – Знаю, в отзывах писали, что он так трет, что от него выпадают волосы на животе, но если подумать, то это не такая уж большая цена за спокойствие и безопасность всех твоих ценностей. И к слову о потере волос: на последнем фото, которое ты прислал, я заметила, что у тебя немного редеют виски. Я поговорила со своей парикмахершей, она дала мне капли для тебя…

Моя мама, дамы и господа. Знакомьтесь, Нэнси Уолш!

Вы не поверите, но это не самая неловкая наша беседа за этот месяц. Даже за эту неделю. В понедельник мама прислала мне фото родинки на бедре у отца и спросила, всегда ли она там была. Потому что я, очевидно, слежу за такими вещами.

А еще папа спал, когда она его сфотографировала, и я не могу определиться, усугубляет это ситуацию или нет.

Мама… ну, она мама.

Она беспокоится, она во все вмешивается – все потому, что она сильно нас любит.

Причины для беспокойства у нее могут быть самые разные: что ее внучки не могут выбрать домоводство как предмет в школе; чьи-то подозрительные родинки; то, что моя сестра не может испечь торт, который не проваливался бы в середине; и, если говорить обо мне, – тот факт, что я живу в Нью-Йорке.

Я единственный ее ребенок, который живет в другом часовом поясе. Черт, да, я единственный ребенок, который живет в радиусе больше тридцати миль от нее.

Все это ведет к тому, что мама чересчур обеспокоена преступностью в Нью-Йорке. Благодаря моей вредной младшей сестре, настроившей в мамином телефоне гугл-оповещения о «преступлениях в Нью-Йорке», я, как вы можете себе представить, время от времени получаю сообщения, справляющиеся, не был ли я в Морнингсайд Хайтс в три часа утра или в баре в Алфабет-Сити в полночь.

– Просто пообещай не спускаться в метро, когда при тебе кольцо, – продолжает мама. – Я же отправила тебе то видео о пиратах в подземке? Я нашла его на ютьюбе.

Окей, в этом я сам виноват. На прошлый День благодарения я отправил маме ссылку на кулинарное видео с ютьюба, где объясняли, что индейку теперь не обязательно готовить в пакете.

(Спойлер: на ужин была индейка, запеченная в пакете.)

Так что с ютьюбом ее познакомил я. Ей очень понравилось, и теперь алгоритм держит ее на строгой диете из видео категории «страна на грани катастрофы».

Сколько катастроф может произойти в одной стране? Много, если верить моей матери.

– В общем, если все-таки спустишься в метро, мое мнение о тебе никак не изменится, если у тебя при себе пушка, – говорит она.

– Мам. Не называй это «пушкой». И почему ты это сказала, как Роберт Де Ниро? – Я ступаю на проезжую часть, чтобы не столкнуться с приближающейся ко мне по тротуару семье из восьми человек в одинаковых свитерах. Велосипедист резко сворачивает и звякает звонком в мою сторону, хотя мы избежали столкновения и между нами футов шесть как минимум.

– Что это было? – спрашивает мама, повышая голос, чтобы перекричать сирену проезжающей мимо скорой. – Том? Тебя ножом пырнули?

– Нет, мама. Меня не пырнули ножом, потому что я не хорист в «Вестсайдской истории»[13]. – Делаю глубокий вдох: – Слушай. Кольцо в безопасности. Я тоже. Пожалуйста, ради всего святого, не надо снова класть перцовый баллончик в мой носок.