Глава 15
В обеденный перерыв Пивнев завтракал в кафе с Есиным и Олегом Ращупкиным, переводчиком. За столиком возле входа Володя, телохранитель Пивнева неторопливо пил кофе.
Олег напросился на встречу, что оказалось непросто. На третий, режимный этаж, где размещался «Контакт-Сибирь», допуска у него не было. По телефону неумолимая Света вежливо выражала сожаление, что Иннокентий Васильевич не может сейчас взять трубку. Тогда он позвонил Лиде, пресс-секретарю Иулы, и та связала его с Пивневым.
В поношенной рубашке ещё советского производства, и плохо выбритый, Олег первый справился с обедом.
– Чёй-то я переел, – сказал он, откинувшись на спинку стула.
– Ага, – сказал Юра, – наберёшь избыточный вес. Какой новый язык изучаешь?
– Ребята, потому я и пробивался к Иннокентию. Последнее время я потерял интерес к языкам. Больше увлекался философией. Экзистенциализм. Знаете, Хайдеггер, Сартр, Мерло-Понти, Бубер. Наши: Бердяев и Шестов. Они сейчас не в моде, да я не гоняюсь за модой.
Пивнев с интересом посмотрел на него.
– Некоторые есть библиотеках. С ними просто, кроме меня их никто не открывает. Кое-какие книги переведены и продаются на книжном рынке. В университете в корпусе гуманитарных факультетов есть маленький книжный киоск, там выложено несколько книжек в оригинале. Я их прямо на прилавках читаю, а потом домой прихожу и по памяти конспектирую. Потом пишу замечания в другой тетради. Если интересуетесь, могу дать конспекты почитать, правда, они частью по-французски.
– Ну, ты просто мученик философии.
– А потом Иннокентий взял меня к себе. Деньги неплохие платишь, компьютер поставили. Потом Алик пришёл, показал немного, книжки две оставил по РС. А я ничего для вас не делаю. Пришлось отложить философию и взяться за вардеманский. Вот, собственно, почему я хотел с тобой встретиться. Мне нужна практика с носителем языка, с Иулой. Устрой как-нибудь.
– Погоди, как взялся за вардеманский?
– В компьютере их учебник. Алфавит. Существительные – картинки, глаголы – видео действий. Всё прочее из контекста и опять-таки картинок. Мужской и женский голоса всё произносят вслух. Качество, правда, неважное. Есть и плохонький словарь. Правда, нет литературы, чтобы поупражняться. Приходится читать их энциклопедию, а я не люблю энциклопедий.
– Слушай, – спросил Есин, – американосы попадаются среди видных экзистенциалистов?
– Ребята, – сказал Ращупкин, – я радио слушаю. Чего американцев у нас не любят? Вот ты, Иннокентий, жил в Штатах, знаешь Америку…
– Вопрос интересный, но нам пора, – сказал Пивнев, посмотрев на часы.
Перед выходом на институтскую площадь Пивнев оглядел группу. Они с Есиным в светлых костюмах, Олег в советской рубашке в цветочек между ними, и плечистый коротко стриженый Володя в чёрном костюме и при галстуке, чуть сзади. Живописно. Несколько фотографов за загородкой сразу прицелились объективами.
– Значит так, Олег. Я попрошу Вадима Юрьевича, чтобы он как можно быстрее оформил тебе допуск. А пока будешь общаться с Иулой по телефону, если она согласиться. Звони завтра утром Лидии Петровне.