Контакт третьей степени

Гиря начал размахивать руками. У него вот-вот должна была начаться истерика, но Ольга верно определила этот момент. Быстрым и в то же время плавным движением она одновременно нажала большими пальцами Игнатову на виски, и произошло невероятное – он сразу успокоился.

– Куда они его утащили?

Гиря закрутил головой и даже поднял руку, чтобы указать направление, но затем вновь опустил ее.

– Я не помню. Было очень темно.

Дмитрию показалось, что только последняя фраза во всех его ответах прозвучала полностью осмысленно.

Откуда-то из темноты выступил Фагот. Дмитрий не мог сказать с уверенностью, был ли он все это время среди бойцов или только что появился.

– Там кровь на земле и следы.

– Чьи?! – выкрикнул в лицо Кожевникову Дмитрий.

– Человеческие. Тени следов не оставляют.

– Все ясно! Этот псих сам Мосла и застрелил, – вновь вылез Жила. – А теперь плетет про какие-то тени!

– Если бы застрелил, то остался труп, – возразил Дмитрий, хотя несколькими секундами раньше подумал о том же самом.

Приказав остальным оставаться на месте, он направился за Кожевниковым в темноту. Через три десятка шагов старшина остановился и, направив в землю луч своего фонаря, показал Дмитрию петляющую строчку кровавых пятен, матово отблескивающих в луче искусственного света. Кровавый след протянулся в сторону земляного кургана, закрывающего, по словам Ольги, вход в подземный бункер, но уже через несколько шагов внезапно обрывался. В этом не было бы ничего странного или удивительного, в конце концов, рану можно забинтовать, зажать рукой, наконец, если бы вместе с пятнами крови с земли не исчезли и следы солдатских берцев.

Дмитрий поднял глаза на старшину.

– Дальше смотрел?

Фагот молча кивнул.

– Проверь сам, если не веришь.

Все правильно. Фагот не мог ошибиться. Дмитрий знал это совершенно точно. Как и то, что истекающие кровью солдаты не возносятся на небо.

Назад возвращались молча, но у вагончика пришлось отвечать на вопросы ожидающих их возвращения разведчиков. Первым вновь вылез Жила.

– Ну что там? – нетерпеливо спросил он.

– Только капли крови на земле и больше ничего, – пожалуй, это было единственное, что Дмитрий мог сказать со всей определенностью.

– А Мосел? – робко спросил Жила.

– Пропал. Будем искать. С рассветом приступим к поискам. А сейчас всем отдыхать. Я сам подежурю.

Разведчики понуро опустили головы, только Глухарь по-прежнему смотрел на Дмитрия с ехидной ухмылкой. И еще Ольга. Но в отличие от самодовольства на лице Глухаря Дмитрий увидел в глазах женщины неподдельный страх.

* * *

3

В 06.00 я снова связался по рации с дежурным по части, чтобы доложить о результатах проводящихся поисков, однако вынужден был прервать сеанс радиосвязи из-за младшего сержанта Тимофеева, который настоятельно просил меня заглянуть в воронку. Выражение лиц Тимофеева и сопровождающих его солдат убедили меня, что затягивать с этим не стоит. Чтобы сохранить документальный характер повествования, ниже привожу только свои наблюдения, опустив охватившие меня эмоции.