Контакт третьей степени

По его инициативе объект был окружен многоуровневой системой инженерных заграждений, в бункере установлены видеокамеры, датчики движения и гермозатворы, препятствующие несанкционированному проникновению с нижних уровней на более верхние. С такой системой охраны и наблюдения ничто не могло остаться незамеченным, ничто не могло ускользнуть от его вездесущего контроля. Однако проведенная Пригоровым первая же оперативная проверка личного состава выявила, что секретность проекта уже находится под угрозой. Младший сержант Тимофеев из взвода охраны на своем прежнем месте службы в ракетном полку ухитрился каким-то образом передать из санчасти своему товарищу из солдат срочной службы письмо для родителей, в котором со всеми подробностями описал поиски на высоте 614 и последовавшие за ними события. Его товарищ, проявив не меньшую изобретательность, сумел переправить полученное от Тимофеева письмо к нему домой, минуя военную цензуру. Правда, на этом цепь досадных неудач закончилась. Родители Тимофеева проживали в сельской местности. Мать, забитая пьяницей-мужем, мало общалась с соседями, а истории отца о сделанной его сыном невероятной находке, рассказанные в нетрезвом состоянии, не вызвали у односельчан доверия. Тем не менее кураторы «Арены» потребовали от Пригорова устранить обоих носителей секретной информации, что полностью соответствовало его собственным представлениям о сохранности государственной тайны. Операция прошла без осложнений, как практически все акции, которые Пригоров проводил лично. Супруги Тимофеевы скоропостижно скончались, а осматривавшая их тела сельский фельдшер констатировала смерть от отравления угарным газом, наступившую в результате того, что жертвы раньше времени закрыли в бане печную заслонку. Имитация несчастного случая для всех оказалась настолько очевидной, что районная прокуратура даже не стала возбуждать уголовное дело. С изобретательным приятелем Тимофеева все прошло еще проще. Он благополучно демобилизовался из своей части, но так и не добрался до дома, пропав без вести где-то по дороге.

Второй раз угроза расшифровки «Арены» возникла, когда рядовой Алымов из того же взвода охраны поранил ногу о колючую проволоку. У него началось заражение крови, но институтские врачи во главе с Крайневой, вместо того чтобы дать ему спокойно умереть, выходили его. После проведенного лечения по всем медицинским показателям Алымова должны были демобилизовать из армии по болезни, чего, разумеется, нельзя было допустить. Пригоров доложил о ситуации кураторам «Арены» и, получив их одобрение, прокрался ночью к Алымову в палату и задушил его собственной подушкой. После смерти солдата у Крайновой возникли смутные подозрения, но лечащие врачи в один голос заявили, что они назначили Алымову правильный курс лечения. В итоге все сошлись на том, что болезнь внезапно дала новый рецидив. И подозрения Крайновой так и остались подозрениями.

До последнего момента, когда с «Хрустальным небом» внезапно пропала связь, Пригоров считал, что у него все под контролем. Обрыв связи с объектом он воспринял как личное упущение, поэтому вызвался возглавить досмотровую группу. Но кураторы проекта решили иначе, и Пригоров остался в Москве, а его подчиненные, отправившиеся на «Хрустальное небо», в тот же день пропали. Свое последнее сообщение они отправили, перед тем как проникнуть в запечатанный бункер, и больше уже не выходили на связь.

Приказом министра обороны на объекте было введено чрезвычайное положение, а весь личный состав исследовательского отдела переведен на особый режим несения службы. Но это никак не способствовало нормализации ситуации. День ото дня она только накалялась. И вот за разрешение загадки «Хрустального неба» взялась Крайнова, считающая по своей молодости и наивности, что с командой мальчишек-сопляков ей это удастся.

* * *

– Значит, люди пропали, но вам этого показалось мало, и вы решили отправить нас, тех, которых не жалко? – спросил Дмитрий.

– Я…

«…пошла сюда с вами», – хотела сказать Ольга, но ей не дали договорить. Чьи-то могучие руки схватили ее за ворот и отшвырнули к стене. Не устояв на ногах, она врезалась в стену спиной и затылком. В голове сразу зашумело, а в груди перехватило дыхание. Ольга попыталась сделать вдох и не смогла, запрокинула голову и увидела направленный в лицо пистолет. Он был совсем рядом, большой, черный с еще более черным зрачком пугающе близкого ствола. Пистолет как будто висел в воздухе, потому что все остальное пространство за ним было заполнено ослепительно ярким электрическим светом.

Крик застрял где-то в груди – на него уже не хватало воздуха. Ольга часто заморгала, не в силах вынести режущего глаза света. «Это ненадолго, – пришла откуда-то успокаивающая мысль. – Сейчас он выстрелит, и все закончится».