Контейнер «Россия»

В помещение приглашены представители кетского народа. Если их просят что-нибудь сказать, они начинают говорить монотонно и нараспев, нарочито «поэтически». Так они делают, когда Каргер обращается к ним с просьбой поведать о былых временах. «Оживленно» они разговаривают, когда их ни о чем не просят. Когда появляется повод для общения между собой. Поводом может послужить реплика другого или чей-нибудь рассказ. Если к разговору их побуждает Каргер – они начинают говорить «неестественно» (не нараспев, не поэтически). В такие моменты их речь звучит наигранно и вскоре обрывается. Когда кто-нибудь говорит по просьбе чужака, другие его не перебивают, если их об этом не просить. Присутствуют: два полевых сторожа, два рыбака, три вязальщицы сетей (их подруги), два охотника.

Члены Коминтерна покровительствуют эсперанто. Это язык, способный объединить народы, он представляет собой смешение разных языков, слова в нем сокращаются. Заимствований из кетского языка в нем не будет. Члены Коминтерна считают, что с помощью эсперанто можно преодолеть языковой барьер. Это телеграфный язык. Каргер же, наоборот, уверен, что языки – по своей природе – не хотят играть второстепенную роль по отношению к информации. Слова и звуки демонстрируют свою красоту, свою оболочку, свой стремительный бег, соревнуясь со звездами на небосводе, также не подчиняющимися никакой коммуникативной функции.

Этот процесс – «дружеская болтовня в присутствии исследователя» – дело сложное, складывающееся из множества обстоятельств. Каргера бы здесь не было, если бы не покровительство заместителя главы ЧК в Москве. Ему Каргер нравится. Хотя он не вполне понимает, что любитель словесности может искать в такой глуши. Каргера он считает выдающимся ученым. Он записал его в поисково-разведочную группу, состоящую обычно из нефтеразведчиков и геологов. Если бы не эти отношения на расстоянии, не было бы никаких «близких контактов» с кетами, и Каргера бы здесь просто не было.

Живой и дикий

Мои подопечные, пишет Каргер своему доверенному лицу в ЧК, различают «двенадцать падежей» существительных. В дополнение к обычным для европейских языков шести падежам, от родительного до винительного —

Бенефактив (я обращаюсь к тебе с поддержкой),

Адессив (описывает связь с целым, в то время как я говорю о чем-то отдельном),

Прозекутив («Я люблю и ухаживаю за тобой, но позже тебя разочарую»), амбивалентность,

Комитатив («социальный падеж в целом»), личные отношения,

Каритив («без чего-либо»; «то, чего мне не хватает, когда я еще говорю о чем-то другом, что у меня есть»),

Транслатив («я приношу, я передаю, я соединяю»),

Локатив («где я нахожусь в то время, как я что-то делаю или о чем-то думаю»; «можем ли мы при известных условиях поочередно делать то, о чем мы не говорили»).

Нерегулярные формы множественного числа:

tip («много собак») > ta’p «собака»

i > 'ek`e «день»

i > 'iy`an «солнце»

oks «дерево» > a’q «деревья»

ke’t «человек» > de’ «люди»

Продуманная до мелочей грамматика кетов

Каргер: «Как индивидуум я не только кто-то особенный, отличающийся от других, я существую в ином мире – вне стаи, массы, собрания, общества». В ОБЩЕМ И ЦЕЛОМ, НЕОБХОДИМО СОСТАВИТЬ СПИСОК РАЗЛИЧИЙ, СУЩЕСТВУЮЩИХ У КЕТОВ, И ЗАЧИТАТЬ ЕГО НА СЛЕДУЮЩЕМ КОНГРЕССЕ КОМИНТЕРНА. Речь идет не о расширении горизонтов мышления, а о лучшем, более точном структурировании того, что уже давно наличествует в сфере политического, подчеркивает Каргер. Даже если слова кетов сосредоточены на охоте и собирательстве, способность этого языка формулировать различия превосходит любые тексты наших политических манифестов!

Возможности этого языка должны присоединиться (маршевой колонной, оружейным арсеналом, критическим потенциалом) к триумфальному шествию социализма, окончательную победу которого я (= Каргер) ожидаю к осени 1929 года. Это было написано лингвистом, занимавшимся кетским языком в столичном институте, еще до начала экспедиции.