Контейнер со смертью

Началось все примерно полгода назад, когда Трушину исполнилось ровно сорок лет. До этого все в его жизни шло вроде бы хорошо и ровно. Он кандидат наук, инженер солидного и престижного КБ, которое работает на «оборонку». У него вполне приличная зарплата, которая позволяет оплачивать обучение дочери в вузе на коммерческом отделении. Ее хватает даже на дорогие лекарства для жены, которая все время болеет, жалуется на здоровье, выискивает каких-то врачей, а те все уточняют и уточняют бесконечные диагнозы.

Но раньше все это было обычным делом, привычным. Вечно капризничающая жена, которая выискивает у себя болячки, дочь-обормотка, которая не хочет учиться, его должность простого инженера, хотя и в дорогом проекте. Все это было рутиной, но вот подошло сорокалетие, и все как-то повернулось другой стороной. Точнее, он сам посмотрел на свою жизнь с другой стороны. Может, это и есть так называемый кризис среднего возраста, а может, просто все накопилось в человеке. Достигло критической массы!

Аркадий Николаевич вдруг ощутил, что в нем накопилась обида на весь мир. Чего-то другого он ждал от окружающих людей, какого-то иного к себе отношения. А тут еще глупое народное поверье, что сорокалетие отмечать не принято, потому что цифра сорок ассоциируется с сорокадневными поминками по покойнику. Ну, поздравили на бегу, ну, позвонили двое. И все. Понимал же все, а все равно как-то обидно.

А еще этим летом вдруг как-то спонтанно собрались своим бывшим школьным классом. И тоже какое-то неудовлетворение. Тоже какой-то непонятный осадок. Сидел в сторонке, слушал, как однокашники вспоминают прошлое, рассказывают старым друзьям и подружкам о жизни, а он так и сидел особнячком. Нет, конечно, его тоже спрашивали, к нему тоже обращались, но как-то все это было не так.

А на работе? Аркадий Николаевич считал себя хорошим инженером, но многое мог бы продвинуть и сделать в качестве ведущего инженера, главного инженера проекта. Но на этих должностях сидели люди, которые недопонимали то, что было очевидным для Трушина, не видели того, что видел он. Разумеется, Аркадий Николаевич выдвигал свои предложения, не молчал, но всегда получалось как-то так, что его предложения чему-то не соответствуют, что они сырые, не укладываются в какую-то начальством рожденную концепцию.

Вот взять, к примеру… Трушин вспоминал своего знакомого, которого университетский товарищ уже несколько лет тащит за собой по карьерной лестнице. Вот это дружба, вот что значит учились вместе. А другая знакомая, которая столько лет уже держится возле одноклассницы, добившейся в жизни многого, в частности в бизнесе. Почему же на него – на Трушина – все старые знакомые, все приятели смотрят сквозь пальцы. С ним охотно общаются, с ним приветливы, но только тогда, когда он звонит или заходит к кому-то. Только вот самому Трушину обычно никто не звонит. Может, он сам виноват?

Дома тоже была неудовлетворенность. Вроде бы жену он любил, и она его любила, но как-то все у них было не так. Не так хотелось жить Трушину, не на то ориентироваться. И с дочерью не все в порядке, никак не удается «приставить ей свою голову». Аркадий Николаевич вот уже несколько месяцев ощущал себя одиноким человеком. Он не был одиноким, но таким себя ощущал.

В минуты, когда Трушин пытался работать над собой, разобраться в себе, он приходил к мысли, что в нем говорит просто неудовлетворенность своей жизнью, слишком много в нем было амбиций, желаний, слишком много высот манили его, но они так и остались недостигнутыми. Он оценивал себя гораздо выше того, как его оценила жизнь.

Встреча с бизнесменом по фамилии Волков была неожиданной и произошла как раз на пике неудовлетворенности. Случилось это, когда Трушин ехал на своей машине с полигона, где заканчивались испытания. Серебристая «Ауди» на краю дороги, приличного вида мужчина в дорогом костюме, который одновременно разговаривал по мобильному телефону и «голосовал» свободной рукой.

Что-то подтолкнуло Трушина остановиться. Наверное, как раз желание доказать всем и себе, что он очень достойный человек. Что он вот какой – не бросает других в беде и всегда готов прийти на помощь. Правда, в голове Аркадия Николаевича не мелькнула здравая мысль, что будь на месте вот этого человека на обочине другой типаж, то он, возможно, и не остановился бы. Например, была бы это «копейка» какая-нибудь, «Москвич-412», «Запорожец», а возле нее невзрачный мужичонка в грязной спецовке.

Он остановился, ему очень понравилось открытое лицо и абсолютно не заносчивая манера незнакомца общаться. Видно же, что человек состоятельный, возможно, большой чиновник. Он помог дотащить машину на буксире до заправки, где незнакомец и представился ему, угостив кофе из автомата. У Трушина возникло ощущение, что он этому Александру Волкову понравился. Какой-то родственный типаж.