Контейнер со смертью

Араб замычал от боли. Однако! Росляков не удержался и покачал головой. Куда только улетучился весь налет светскости этой дамы! Она в самом деле про него ничего не знает или ищет что-то другое? Хреново, если она ищет этот же контейнер. Противник она серьезный, если дойдет дело до стрельбы и драки.

– Кто послал Ашобади Беспалого, зачем? Отвечай?

Весельчак скрипел зубами и корчился на полу. Он, кажется, пытался издавать какие-то звуки, но Росляков его не понимал.

– Этого? – кивнула дама головой назад в сторону Михаила Васильевича. – Хорошо, где Гаспарос?

Росляков чуть не присвистнул от удивления. О как! И она Карло Гаспароса ищет? Ну, тогда это многое объясняет. Она хотела взять живым этого беспалого, как она там его назвала? Ашобади? А теперь расспрашивает о Гаспаросе. Если ее интересуют арабские экстремисты, а она сама еврейка, тогда к гадалке не ходи – она израильтянка. Это их манера расправляться с террористами, которые совершили преступление против их страны. Найти во что бы то ни стало и наказать. Так сказать, возмездие неотвратимо, и каждый должен это осознавать.

Пока Росляков размышлял, в помещении грохнул выстрел, и в баре зазвенело бутылочное стекло. Весельчак лежал с простреленной головой, а дама поднималась на ноги. Она с холодным непроницаемым лицом подошла к стойке бара и взяла свою апельсиновую сумочку.

– Ну, что? – спросил Росляков. – Рассказал он вам про этого Гаспароса?

– Вы его знаете? – насторожилась женщина.

– Что вы, – расплылся Михаил Васильевич в примирительной улыбке, – и в глаза никогда не видел.

– Наверное, вы врете, – задумчиво сказала женщина, разглядывая Рослякова так, как будто увидела его впервые. – Думаю, спрашивать о том, что они от вас хотели, бессмысленно?

– Бандиты, головорезы! – убежденно заявил Росляков. – Что с них взять. А как вы с ними расправились! Где это вы так научились воевать?

– Если будете слишком навязчиво себя вести, то я, пожалуй, оставлю вас здесь. Не думаю, что эта группа в округе единственная. А если учесть, что под пытками или по доброй воле вы можете рассказать обо мне…

– Да боже упаси! – для убежденности прижал Росляков руки к груди. – Я буду молчать, как рыба. Даже если вы меня бросите тут на растерзание бандитам. Но лучше не бросать.

– Я тоже так думаю. Ладно, поехали! Подброшу вас до ближайшего цивилизованного места, хотя видок у вас…

Росляков и сам понимал, что рядом с этой женщиной он выглядит, мягко говоря, контрастно. А она ведь умудрилась даже не испачкаться и не помять свои наряды. Женщина пошла впереди, доставая из сумочки мобильный телефон. Говорила она в трубку на языке, который Рослякову был абсолютно незнаком, но что-то такое он уже когда-то слышал. Наверное, идиш.

– Эй, геолог! – вдруг позвала Рослякова женщина странно изменившимся голосом. – Посмотри-ка туда.

Михаил Васильевич, взявшись уже за ручку автомобильной дверки, изумленно замер. На склоне по ту сторону дороги стоял лев. Старый самец тряс головой и раздраженно шевелил ноздрями. «Да-а, – подумал Росляков, – недооценил я зверя. Ведь не ушел, понял, что друг попал в беду. Вернулся ведь! А я еще опасался приписывать ему человеческие черты характера и человеческие эмоции. Или это обычная реакция для них? Неужели у зверей нет понятий дружбы, привязанности. Наверное, есть. Ведь он меня наверняка воспринимает не как льва, не как хищника, а как человека».

Израильтянка недоуменно переводила взгляд с холма на странного европейца, который с грустью смотрел на дикого зверя. А Росляков смотрел с грустью потому, что лев заставил его вспомнить свою любовь и трагедию, с нею связанную. С этим хищником он за несколько дней стал больше человеком, нежели позволительно было при его работе. Михаил Васильевич оторвался, наконец, от машины, возле которой он стоял, облокотившись на крышу.

– Все, уходи! – крикнул он льву и показал рукой в сторону плоскогорья. – Опасности нет, уходи!

Лев замер и некоторое время внимательно смотрел на человека. Потом он задрал голову, старательно принюхиваясь, и повернулся спиной к людям. Уходил он неторопливо и с достоинством, как будто выполнил свой долг и был горд этим ужасно. А может, он уходил с чувством хозяина, освоившего новые для себя охотничьи угодья. Почему бы ему не чувствовать себя так уверенно, если у него в друзьях сильный человек, которого все другие животные боятся.

– Что это сейчас было? – подозрительно спросила израильтянка. – Я смотрела фильм «Крокодил Данди», помню, как он там крутил пальцами и влиял на зверей. Это все серьезно? А я думала, что это выдумки сценаристов.

– Выдумки? Знаете, жизнь часто бывает похожа на выдумку. И даже больше, чем способен выдумать сам человек.

– А вы философ, – усмехнулась израильтянка. – Ладно, садитесь, и давайте убираться отсюда.

* * *