Континент Евразия

А. Хозяйные категории должны составить особый отдел учения о хозяйстве. Недопустимо вводить их в область собственно экономического учения. Хотя в хозяйском ценении и подразумевается соблюдение экономического принципа, все же, как было неоднократно подчеркнуто, в сущности своей хозяйское ценение представляет расширение и преображение этого принципа. И нужно считать методологической аксиомой, что собственно экономическому учению как одному (хотя не единственному) элементу учения о хозяйстве до такого расширения и преображения вовсе нет дела, как нет ему дела и до хозяина, поскольку мы мыслим себе последнего носителем хозяйского ценения во всей его полноте. Экономическое учение последовательно, самостоятельно, велико и совершенно — именно когда оно говорит о явлениях исключительно в повороте экономического принципа и только с точки зрения экономического человека; не что иное, как ограничение поля зрения экономическим человеком и экономическим принципом, дает экономическому учению его логическую силу; во имя чистоты и самобытности экономического учения все, что не возводимо к экономическому человеку и экономическому принципу, должно быть помещаемо вне экономического учения. И хозяйные категории остаются вне такого учения. Но могут ли они составить иной, особый отдел учения о хозяйстве? Не разложимы ли эти категории на отдельные положения из эстетики, этики, богословия?.. Такое предположение можно сделать, только игнорируя реальность хозяйского ценения хозяйства. В последнем отдельные части, которые можно было бы отнести к эстетике, этике, богословию, спаяны в некоторое единство. И все художественные, нравственные, религиозные элементы, в него входящие, специально обращены, отнесены, пригнаны к экономической сфере. Такая обращенность, отнесенность, пригнанность заставляют рассматривать эту область как сферу специфическую и отдельную — такую, которую нельзя смешивать ни с собственно экономической, ни с эстетической, этической или религиозной средой… Homini oeconomici, экономическому человеку экономической сферы как личному се средоточию и субъекту, соответствует в сфере хозяйной "добрый", настоящий, хороший хозяин. И как экономический человек, так и "добрый хозяин", согласно сказанному выше и как нетрудно понять, суть "идеальные" типы — в смысле некоторого последовательного подбора элементов, в такой последовательности и чистоте в действительной жизни не встречающегося или встречающегося редко… И как определяющим началом в психологии "экономического человека" является экономический принцип, таким же началом в сознании хозяина выступает хозяйское ценение.

"Экономический человек" и "хозяин" одинаково могут быть трактуемы и с точки зрения сущего, как "типы" действительно существующих явлений, и с точки зрения должного… При трактовке с этой второй точки зрения "идеальный" экономический человек, в его методах ценения и действия, составит предмет прикладного учения о хозяйстве как приобретательском единстве; "идеальный" же хозяин явится носителем той применительней к экономическому миру системы должного, о которой мы упоминали в предыдущем…

Иными словами, "экономический человек" и "хозяин" суть одновременно и "тип", и "норма". В области явлений, доступных человеческому воздействию, каждый "тип" поддается возведению в "норму"; и это также вне сферы собственно человечески-социальных отношений. Так, например, "тип" лесного сообщества в его естественном состоянии, установленный теоретическим "лесоведением", в прикладном "лесоводстве" возводим в "норму" лесовозобновления. (О "лесоведении" и "лесоводстве" подробней см. ниже.)

Конечно, обоснование "нормы" в каждом из рассматриваемых случаев будет свое особое: в одном — преимущественно техническое, в другом — этически-онтологическое. Независимо от этих обоснований, схема соотношения "типа" и "нормы" остается одной и той же.