Континент Евразия

Так раскрывается в хозяйственных категориях образ России как территориального "центра" Старого Света, как сопряжения экономических "Европы" и "Азии", — как "Евразии" не только в общеисторическом и общекультурном, но и в хозяйственно-географическом смысле… Держава Российская, в ее современных пределах, есть — в обозримой потенции — не просто частица Старого Света, но некоторое уменьшенное воспроизведение его совокупности. Если представить вовлечение в русскую сферу Монголии и восточного Туркестана, хозяйство российское охватит собой совокупность исторического "степного" мира, всю "центральную" область старого материка. И с этим миром сопрягутся, в пределах России, определенные области "окраинно-приморской" западноевропейской, а также "иранской" сферы. К этой последней, в смысле хозяйственно-географическом, можно причислить также среднеазиатские "Туркестаны", поскольку они являются областями искусственного орошения и не относятся, следовательно, к пространствам, занятым кочующими "турками" я "монголами". Как таковые, как области "врастающей в определенную территорию", "неподвижной", "оседлой" культуры, районы эти представляют собой как бы выдвинутый в глубины материка эмпориум "окраинно-приморских" миров…

Сопряжение дополняется примыканием российских земель к сфере "средиземноморской". Ныне примыкание это осуществляется в обладании южным крымским и кавказско-черноморским побережьями…

В сочетании "центрального" мира с определенной частью "окраин", Россия-Евразия охватывает собой "ядро", "сердцевину" Старого Света. Вовне остаются "окраины", прижатые, выдвинутые в море. Тем самым "окраины" эти обращены преимущественно к соучастию в хозяйстве океаническом. Хозяйство же России-Евразии образует, в перспективе развития, особый внутриконтинентный мир…

Существует определенная связь между заданиями экономическими и заданиями политическими. Первые могут быть осуществлены только в условиях устойчивого политического строя, под покровом объемлющей pax roesica. В начертании последней пусть не прикрепляется наш взор исключительно и только к pax romana. Как ни ужасно монгольское владычество в его возникновении и расширении, замирением, наиболее объемлющим из числа известных в истории, была pax mongolica — та эпоха, когда "купцы и францисканские монахи" проходили беспрепятственно из Европы в Китай, когда русские князья XIII–XIV вв. без затруднений (хотя и без удовольствия!) путешествовали, с поклоном Орде, в страны, куда в XIX в. с величайшим трудом проникали Пржевальский, Грум-Гржимайло, Потанин…

Перед лицом жестокой голодной смерти, грозящей ныне миллионам русских людей, перед лицом долга, который накладывает на каждого эта страшная смертная угроза, суждения об экономическом составе и экономической природе России могут показаться видением. Да, этот долг существует, напряженный и явственный. Да, в обстановке происходящего эти суждения — подлинное видение. По есть видения, в которых — высшая реальность, и как раз таким видением почитаем мы хозяйственный образ России.

Не заботой хозяйственной и не одной "интенсификацией" спасется, если спасется, Россия. Через духовное просветление и через духовное горение пролегают пророческое пути. Но, поднимаясь к Духу, было бы грешно и безумно презирать Богом данную плоть…

В напряжении Духа, в преодолении, устранении бедствия родная страна — как женщина, готовая зачать и понести. Приникнув, свято любите родную земную плоть. Изумруд лугов на прибрежье Волхова! Желто-ярая, вся в колосьях, степь! В таинственных далях — горные великаны заповедных глубин материка, поднявшие к небу снежные короны, струящие к подошве водный поток… Водный поток разделите на арыки; и пусть благословением Божием цветет Божий сад, — там, где он цвел когда-то и где сейчас его нет. Плугом поднимите степи, дотоле не знавшие плуга. И пусть, в неслыханной шири, шумят и влекут, колыхаясь, ржаные и пшеничные моря…

О ЗАДАЧАХ КОЧЕВНИКОВЕДЕНИЯ

(Почему скифы и гунны должны быть интересны для русского?)