Континентальный союз

Под "случаями территориально-политического переустройства", о которых говорилось в протоколе, понималось исправление Германией по завершении ею войны против Польши польско-германской и германо-литовской границ и включение ряда территорий, принадлежавших Польше и Литве, в состав Рейха. Оккупация Советским Союзом сферы своих интересов советско-германскими договорённостями прямо не предусматривалась, хотя и не исключалась.

* * *

В Советском Союзе соглашение с Гитлером поняли не все. Спор возник даже на заседании Политбюро.

— Позволяя Гитлеру проглотить Польшу, не сдаем ли мы и Чехословакию? — поднял вопрос Постышев. Варшава может вести себя сколь угодно по-свински, но пока сохраняется противостояние между Варшавой и Берлином, у чехов есть шанс. Польша под Гитлером – это полностью окруженная Чехословакия. Германия с трёх сторон, её союзница – Венгрия с четвёртой. Даже если венгры не займут под шумок Закарпатье, а я думаю, займут, у нас все равно связь с Чехословакией остается только через Карпаты, ее перерезать – проще некуда.

— Венгры в Закарпатье – это означает, что французы с территории Югославии воюют с Венгрией – уверенно заявил Жданов. Никаких сомнений, для Петэна это принципиально.

— Чехословакию – поддержал его нарком иностранных дел, — уже обсуждали. Весь экспорт чехов идет через Германию, и большей частью для Германии. Что мы можем? Только выполнить свои формальные обязательства и сохранить лицо.

— Мы пытаемся усидеть на двух стульях – заметил Постышев. А это неправильно. Кому нужен союзник, который всех сдает?

— Кого мы сдали? — раздраженно поинтересовался Жданов. Польшу? За Чехословакию мы мобилизацию объявляли, против этой самой Польши. У Франции действительно могут быть претензии. Но тут еще вопрос, кто нам в Европе интереснее, мы можем и с Гитлером вместе идти. Чем Гитлер хуже Петэна?

— Тем, что у нас с ним скоро общая граница будет – примирительно заметил Буденный. А французы далеко, воевать с нами не могут. И им союз нужен больше, чем нам.

— Согласен – сухо кивнул Вышинский. Сейчас условия такие, что мы пока можем выбирать, к какому блоку примкнуть.

— Пусть передерутся покрепче – заметил генеральный секретарь, — а мы посмотрим. Но это будущее. Возвращаясь к договору… вот еще, по секретному протоколу: если граница по реке Сан, почти вся польско-чехословацкая граница получается в германской сфере. Если уж мы действительно заинтересованы в Чехословакии, может, провести линию по другой речке? Может быть, не мудрствуя лукаво, по Висле до чешской границы?

— Речь идет о возвращении нами и немцами своих земель. А по Висле – земли исконно польские.

— Допустим. Дальше, вот тут: под случаями территориально-политического переустройства, в протоколе понимается исправление Германией по завершении ею войны против Польши польско-германской и германо-литовской границ – тяжело проговорил он.

— И включение ряда территорий, принадлежавших Польше и Литве, в состав Рейха – добавил Вышинский. Это Риббентроп оговорил совершенно отчетливо.

— То есть, война немцев с Польшей – неизбежна?

— Судя по всему – да.

— Неизбежна – согласился нарком обороны. Поляки коридор и Данциг Гитлеру, не отдадут ни под каким соусом. А Гитлер от них не откажется.

Маршал потрогал густые усы, кашлянул и осторожно добавил:

— Там ведь и наши земли есть. Да и Прибалтика тоже русская, как ни крути.

Жданов намек понял прекрасно. Он точно знал, спасибо разведке, что поляков не поддержит никто. Как и прибалтов – с немцами можно договориться, французы давно согласны, а британцы воевать из-за балтийских стран не станут, ограничатся дипломатической руганью.

— Оккупация Советским Союзом сферы своих интересов советско-германскими договорённостями прямо не предусмотрена – начал он, и заметил, как лицо Буденного разочарованно нахмурилось.

— …хотя и не исключается. У наших военных есть планы на такой случай?

Маршал широко улыбнулся, и четким, помолодевшим голосом доложил:

— Генштаб разработал несколько вариантов освобождения Западной Белоруссии и Западной Украины, есть также планы и по Прибалтике.

Буденный не забыл унижения проигранной "польской" двадцатого года. И знал, что абвер организовал разведцентр в Ревеле. Хотя, пожалуй, почему Ревель? Колывань, конечно. Исконно русская Колывань…

* * *

Жданова пакт удовлетворил, но Петэн воспринял его почти как измену:

— Внешняя политика Советов превышает все мыслимые пределы беспринципности – недовольно заявил маршал на совещании в Елисейском дворце. Их руководители хотят быть умнее и хитрее всех, а так не бывает. Предположим, перед Польшей у русских никаких обязательств нет, но договор с Гитлером – это удар по интересам союзников. Нашим, итальянским. Да и по Чехословакии тоже. Ценность только что обретённого союзника, Югославии резко падает, поскольку Румыния, через которую идут все коммуникации, оказывается под Гитлером.