Контингент (Книга 2, Шурави)

Андрея, еще маленького, ударил своим жалом крупный скорпион. Это было в Средней Азии, где семья Андрея жила по месту службы отца - офицера. Серьезных последствий не было. Быстро помогли медики из гарнизонного госпиталя. Но Андрей никак не мог забыть, как потянулся ладошкой к интересному забавному насекомому, чтобы погладить его колючую спинку, пожалеть за то, что все его не любят, давят сапогами и не разрешают играть с ним. Скорпион затих на потрескавшемся асфальте, расставил пошире членистые лапы, загнул к спинке хвост с жалом-крючком на хвосте, заметив приближающуюся к нему, сначала в виде тени, а затем - ненавистной человеческой руки, опасность. Как только рука человека приблизилась, почти касаясь панциря, скорпион метнул свой хвост, моментально пронзил жалом нежную кожу ребенка, вспрыскивая под нее яд, и как только рука отдернулась, тварь тут же исчезла в одной из многочисленных трещин. С тех пор Андрей видел в кошмарных снах скорпионов, а уж чтобы самому подойти к витрине музея и любоваться этой мерзостью было выше его сил.

- Пошли, пошли, - тихонько смеялась Ленка и волочила за руку упирающегося Андрея к галерее.

- Надо, Андрюшенька, волю воспитывать. Такой здоровенный, а букашек боишься! И это - мой мужчина!

В эти минуты Андрей почти ненавидел Ленку. Ему хотелось оттолкнуть ее от себя, наговорить гадостей, только чтобы не идти к этой чертовой галерее, в которой были выставлены насекомые.

- Ладно, Андрюшенька, если подойдешь к витрине, я тебя поцелую, - смеялась Ленка.

Собрав всю волю в кулак, Андрей делал шаг к стеклу, за которым в коробочках, в ярком свете, лежали засушенные твари, открывал глаза, и его плечи передергивались от отвращения. Он отступал назад и угрюмо уходил в другой зал. В такие минуты обещанная девушкой награда не радовала Андрея. Лена подходила к нему, нежно обнимала и целовала в перекошенные губы. Андрей вздрагивал, невольно защищаясь от прикосновения твари, стоящей перед глазами, и только мгновение спустя успокаивался. И такой он становился растерянный, жалкий, беспомощный, что Ленка с каким-то еще неведомым ей материнским чувством прижимала его склоненную голову к своей груди и целовала в макушку. Затем она брала Андрея под руку, и они уходили в другие залы. Пропуская девушку вперед, в дверях Андрей косился на галерейку и, бормоча с отвращением: "Тварь! Вот же тварь, а...", торопился поскорее уйти.

Через некоторое время Ленка начинала ехидничать:

- Как же ты служить-то будешь? А если в пустыню зашлют?

- Не, я с тобой в институт поступлю. А если провалюсь - в морфлот проситься буду.

- С ума сошел! Там же на год больше служить! А если не дождусь?! прищуривалась Ленка.

- Ты... - совсем подавленно замолкал Андрей.

- Дождусь, дождусь! - смеялась Ленка, успокаивая помрачневшего Андрея, Ты что? Я же люблю тебя!

Надо же было такому случиться, что и экзамены Андрей с треском провалил, и служить по призыву именно в пустыню отправили.

Кого интересовали его страхи? Призывную комиссию? Чихать они хотели на его страхи! Для них важно одно из двух - "годен - негоден".

- Годен!

Стальная, непробиваемая государственная воля, которую называют "почетная обязанность", подкрепленная понятием "интернациональный долг", как песчинку подхватила Андрея. Не обращая внимания на его желания и страхи, ураганом проволокла через воинский эшелон, курс молодого бойца, спецподготовку и шмякнула в море таких же песчинок на юге неведомого Афганистана настолько быстро, что, казалось, еще вчера звучала песня сидящих на перроне с мешками коротко стриженных парней:

- Нас провожали, как обычно, на перроне

И на прощанье обещали: "Будем ждать!"

О назначеньи мы узнали лишь в вагоне,

Еще не зная, что придется испытать...

- Буду ждать, буду, буду! - заверяла ревущая Ленка, уткнувшись шмыгающим носом куда-то в шею Андрея.

Плакала мама, а отец просил не посрамить чести военного и часто отворачивался, смахивая с глаз невидимые никому слезы.

Ленка...

Накануне, из-за пьяного дыма проводов, неотвязных родственников им толком и поговорить-то не удалось. Никак было не избавиться от перебравшего дяди Коли, который насильно усаживал за плечи рвущегося к Ленке Андрея, и в который уже раз пьяно кричал:

- Племяш! Главное - не ходи туда, куда тебя старшина посылает! Не спеши выполнять приказ - вдруг его отменят! - и сам же гоготал над своими шутками.

Андрей верил, что Ленка дождется, еще и потому, что он у нее был первым мужчиной.

Из-за сальностей по этому поводу он даже поругался на проводах со своим дружком Генкой.

Только мысли о Ленке, воспоминания о ней и надежда на будущее примиряли с тяжестью службы, отгоняли страхи, позволяли забыться.

Душу отводил Андрей в разговорах с земелей. Земляки, да еще и из одного города! Это вам не два лаптя по карте! Да еще и в такой далекой враждебной стране. Так что такой земеля это уже почти родственник. Что от родственника скрывать?