Контора

— Поговорим позже. — Второй рукой шеф взял девушку за щеки и, вытянув губы для поцелуя, наклонился к ней.

— Дмитрий Львович! — Аллочка предприняла более решительную попытку освободиться. Это ей почти удалось, но шеф держал свою добычу крепко.

— Что такое, детка? — Дмитрий Львович продолжал говорить все тем же «нянюшкиным» голосом. — Тебе что-то не нравится?

Губы его были растянуты в любезной улыбке, но взгляд стал жестким и колючим, и этот взгляд, словно булавка бабочку, пригвоздил Аллочку к месту, лишив способности возражать. Единственная мысль, вспыхнувшая бенгальским огнем в ее мозгу: «Он ничего не знает о конверте».

— Скажи, — продолжал ворковать Дмитрий Львович, — может, тебе не нравится что-то? Не стесняйся, говори. Может, тебе я не нравлюсь? Как руководитель? Или как человек? Или тебе не нравится твоя работа? А?

Он слегка встряхнул девушку, требуя ответа.

— Нет... — прошептала Аллочка.

— Что — нет? Не нравится? Все сразу не нравится?

— Нравится... — чуть слышно вздохнула она, глядя в эти холодные глаза. — Все нравится...

— Это-то и славно. — Дмитрий Львович звучно чмокнул ее в приоткрытые губы.

Произошедшее дальше не стоит описывать в подробностях, тем более что ни один жест этой безмолвной сцены не будет интересен искушенному читателю. Патрон опрокинул свою служащую на предусмотрительно освобожденный стол, сдвинул узкую юбку ей на бедра. Сначала Аллочке показалось, что все тянется бесконечно долго; на самом деле все закончилось достаточно быстро: уже спустя три минуты шеф позволил ей сползти на пол.

Быстро приведя себя в порядок, Дмитрий Львович обошел стол и поднял свой кейс.

— Тебя подбросить до метро? — спросил он буднично.

— Спасибо... — Аллочка, все еще сидевшая на колючем ковролине, мотнула головой.

— Спасибо — да или спасибо — нет?

— Нет. Спасибо...

Она медленно поднялась, оправляя смятую в гармошку юбку и кусая губы, чтобы не зареветь.

— Ну, тогда до завтра. — Он открыл дверь и махнул своим чемоданчиком, предлагая побыстрее освободить кабинет. — Сегодня мы обо всем договорились? Или остались еще темы?

— Нет, спасибо. Вопросов больше нет.

— Разумеется. Разумеется. Мы решим этот вопрос. Да, конечно. Приезжайте, я покажу вам оборудование, поговоим о комплектации и здесь же обсудим условия оплаты. В принципе мы не отгружаем оборудование без стопроцентной оплаты, но для вас, конечно, сделаем исключение. Не пятьдесят процентов, но... Словом, подъезжайте, договоримся. Да. Счастливо.

Петр Владимирович положил трубку на аппарат и, откинувшись в кресле, поднял глаза на своего менеджера, переминавшегося с ноги на ногу в ожидании, пока шеф поговорит с клиентом.

— Значит, так. — Петр Владимирович открыл свой ежедневник, чтобы сделать для себя пометку. — Этот товарищ подъедет завтра к трем. Постарайся, чтобы с половины третьего ты был свободен. Поглядывай в окошко. Как только он подъедет, выйдешь в вестибюль и там как бы случайно встретишь его. Встретишь — сразу проводи ко мне.

— Понял.

Менеджер приободрился. В компании, где он трудился прежде, начальство не горело желанием общаться с покупателями. Предполагалось, что продавец должен решать все вопросы сам, и если клиент, недовольный чем-то или просто жаждущий скидок сверх нормы, прорывался сквозь этот передний край обороны, то пропустивший его сотрудник мог лишиться работы. Тот факт, что господин директор Челышев П. В. с готовностью подключился к переговорам и не выказал подчиненному своего неудовольствия, уже радовал.

— И еще. На будущее, — продолжал Петр Владимирович. — Выпиши себе его имя-отчество на бумажку, чтобы не забыть. Этот тип в прошлом месяце сделал нам чуть ли не половину оборота. Смекаешь? Для тебя он теперь отец родной и самый желанный гость. В рабочее время, разумеется. В общем, отрабатывай улыбку на ширину плеч. Обхаживай, обслуживай, облизывай. Завтра мы решим вопрос по деньгам — он хочет платить частями, — и ты их пометь для себя на той же бумажке, а лучше — выучи. Имя может вылететь из головы, но цифры вылетать не должны. Еще есть вопросы?

— Нет.

— Хорошо. Можешь идти. Да, — окликнул он парня у самой двери, — если под угрозой окажется и более мелкая сделка, то не стесняйся обращаться ко мне или к другим сотрудникам. Злоупотреблять этим не стоит, но ради общего дела — оно ведь у нас общее? — допустимо. Иди.

Оставшись один, Петр Челышев вернулся к мыслям, терзавшим его до появления этого менеджера.

Тревожные были мысли. Забавно, что теперь его тревожило именно то, чего он недавно так жаждал, — успех. Собственный успех начинал беспокоить его, как пугает начинающего горнолыжника развитая им на крутом спуске бешеная скорость.