Контора Кука

Вот и мы с вами туда же — отвлеклись (кстати говоря, это у нас вообще самая необязательная глава, и не обязательно даже… не факт, то есть, что это — глава, во всяком случае, вполне можно сразу переходить к следующей), это всё было только лишь к тому, что сейчас у Паши мелькнул подобный соблазн: запечатлеть zwei Untote [50], сидящих в подземном бункере… загнанные, как лошади, родители-ямщики… с их зомби-ящиком на колёсиках, и это их «розмари-беби» в кибиточке… всё это несложно было бы собрать в одном кадре, и Паша подумал, что пошлёт фотку Семёнову, обратная связь, так сказать, привет, привет… Но из тоннеля выскочила электричка и произошло быстрое разрушение композиции: «синяки», как по команде, оказались на ногах, и, может быть, разве что… небольшой неадекват был ещё немного заметен по тому, как они чересчур поспешно, рывками, как будто это была срочная эвакуация (впрочем, кто знает, что им там снилось в этом бомбоубежище), стали завозить-заталкивать коляску в вагон, и Паша, хотя он и стоял рядом с дверцей, предпочёл немного пройти по перрону и сесть в другой вагон — как будто он уже не имел права видеть этих людей.

Шириных ещё не было, Комы и не предвиделось, а с другими гостями у Паши по-прежнему не было какого-то, скажем так… более чем «шапочного» уровня знакомства, хотя и это был теперь довольно высокий уровень для нашего социопата… Но в данный момент он вообще не был предрасположен к общению, он сам не знал, зачем сюда пришёл, и, немного покивав, поулыбавшись и «попожимав» руки, уже не помнил, кому он их пожал, как будто это была одна рука или даже кистевой эспандер… После чего он выскользнул из большой шумной комнаты в коридор, где увидел ещё одного такого же, как и он, неуверенного… как будто не только в том, что не пора уходить, но даже в том, что он вообще пришёл… и от этого, как бы застрявшего, гостя, который там топтался — в прихожей, в полутьме, в одиночестве, с бокалом, в котором у него там — на донышке, казалось, был сухой остаток … не только сухого вина, но и вообще всего на свете, ну да, всех этих кислых щей, профессор и писатель…

Да, Паша узнал в большом квадратном человеке писателя, с которым познакомился на другом таком «сборище»…

И Паша ещё перед тем, как познакомился, что-то читал, один его роман… ну, может, сколько-то там страниц он пропустил, то есть пролистал вполне без ущерба.

Ну потому, что проза г-на Нехоженого была, что называется, «аддитивной», как Паша и сам называл с некоторых пор подобные тексты — вслед за выступавшим на других подобных посиделках литературоведом Караевым.

Определение показалось Паше пустым, почти что тавтологическим — в смысле предиката, и во время выступления Караева Паша немного ерничал: «А что это значит? А что, лучше, когда там всё умножается? Сущности без надобности? И что, факториальная лучше аддитивной?»

Имея в виду, конечно, не «факты», а «факториалы» (n!=1×2×3×…×n), но Караев его сразу не так понял.

Короче говоря, они немного поспорили, в результате чего Паша примирился с нехитрым определением, ну аддитивная так аддитивная, что прибавить, что убавить — нет ущерба…

Но вот, возвращаясь к Нехоженому: что-то из романа у Паши всё-таки отложилось в памяти…

И личное его знакомство с писателем произошло примерно так…

Во время перерыва в лекции, которая происходила на дому у другого писателя и которую читал третий… писатель, ну да, конечно, раз он написал книгу, пусть и факто-реальную… И основной его профессией была журналистика… И вообще, у него реально была такая фамилия, что фактически… Ширин, который там тоже, конечно, присутствовал, — он и зазвал, как обычно, туда Пашу, не преминул рассказать ему на ушко короткий анекдот: «Прибывает поезд в Одессу, скрипача Яшу Хейфеца встречает большая толпа, и когда он показывается в дверях вагона, кто-то из толпы кричит: „Слушай, я только одно не могу понять: если ты Хейфец, зачем тебе играть на скрипке?“»

Впрочем, прочитавший им домашнюю лекцию о своей собственной книге был не единственным представителем знаменитой фамилии, продолжавшим это династийное занятие…

Да и не очень-то он писал к тому же, больше говорил с людьми, в том числе и с писателями…

Ну да, мегаизвестный журналист со сверхизвестной фамилией, написавший достаточно известную книгу, скажем так… о влиянии спецслужб на литературный процесс и о влиянии этого процесса на всю мировую историю… Мы не спешим называть всё своими именами только потому, что это бы увело сейчас наше и без того расхристанное, как та газета… на порывистом ветру… повествование… ещё дальше от его — какой-никакой — центральной всё-таки… линии… в том смысле, что белой пунктирной на асфальте, ну да… так вот: Паша подошёл в перерыве к Нехоженому и сказал, что читал его книгу.