Конторщица 4 (СИ)

Лёля бежала впереди меня, на поводке, весело виляя овечьим хвостиком носилась туда-сюда из кустов, в кусты, по дорожкам и обратно. Наконец, мы добрались на Механизаторов, вошли в квартиру.

— Привет, Лида, — сказала я, когда растрёпанная толстушка открыла дверь. — Ка дела у тебя? Я таких вкусных кабачков тебе принесла, с котлетками и…

Договорить мне не дала Лёля. Деликатная, всегда воспитанная, и даже застенчивая собачка, сейчас она словно сошла с ума и принялась с рычанием и лаем бросаться в сторону Веры-Лиды. Хорошо, что она была на поводке и я успела её сдержать:

— Фу! Лёля, фу!

Но она меня не слушала, рыча и хрипя от ярости. Пришлось оставить Вере-Лиде продукты и срочно уходить оттуда. На улице, ка ни странно, Лёля пришла в себя и опять превратилась в милую деликатную собачку.

И вот что это было?

А на следующий день появилась Зоя.

Она вернулась из своего отпуска, наполненного похотливым безумием и южной любовью. После тех дурацких звонков, когда я отказалась покрывать её курортный роман и отвозить детей в село к её маме, она обиделась и больше не звонила.

Насколько мне было известно, она взяла остаток отпуска, а потом больничный. И вот теперь появилась. И первым делом зашла ко мне:

— Привет, — жалко улыбнулась она, выглядела Зоя помято, — ты сердишься на меня, да?

— Ты о чём, Зоя? — не поняла сперва я.

— Ну, как я вела себя, — покаянно опустила голову она.

— Зоя, что стряслось? — предчувствуя неладное, спросила я.

И Зоя, разрыдавшись в три ручья, поведала свою печальную историю.

В общем, всё произошло так, как я и говорила. Сначала встретились два одиночества. Курортный город, нега, жаркая южная ночь, огромные звёзды в чёрном небе, отражающиеся в море, шепот пальм и олеандров, терпкое вино и козий сыр, первый поцелуй на старом маячке на берегу — в общем, Зою закрутило так, что очнулась она и поняла, что жить без своего любовника больше не может. И сиганула она в омут любви с головой, не думая. А потом наступило прозрение. Виталик оказался ленивым, глуповатым и деспотичным. Вдобавок, жил с мамой. От Зои ожидалось, что она станет делать всю работу по хозяйству, особо не перебирая. Поначалу ХЗоя старалась, впахивала за троих, с огромным энтузиазмом. Но в один прекрасный момент наступило закономерное прозрение, и Зоя уехала обратно домой, к мужу.

— И я не знаю, что мне делать? Мой муж не пустит меня, — всхлипывала Зоя, — он меня убьет и будет прав!

— Ты хоть ела сегодня? — спросила я.

— Что? — скривилась Зоя и я поняла, что не ела.

В столовую идти Зоя отказалась, но у меня были бисквиты, испеченные Риммой Марковной, и я заставила Зою их съесть.

— А ночевать ты где будешь? — спросила я, — или к мужу пойдёшь мириться?

— К мужу сейчас боюсь, — хлюпнула носом Зоя, — не знаю, где ночевать.

Я задумалась. А что, если я отправлю её на ночь на Механизаторов? Да, там Вера-Лида засралась по самые уши, но Зоя хоть порядок наведет. Заодно и отвлечётся от своих страхов. А потом что-нибудь придумаем.

— Поночуешь пару ночей у меня в коммуналке, — сказала я, — только в комнате живёт родственница, она инвалидность оформляет, так ты уж как-нибудь.

— Ой, спасибо тебе, Лидочка! — бросилась мне на шею Зоя, — Выручила! А то, что родственница — ничего страшного. Две женщины уж как-то уживутся в одной комнате.

Я обрадовалась и в обеденный перерыв отвела Зою в коммуналку.

А утром Зоя пришла сразу ко мне в кабинет и прямо с порога заявила:

— Лида! Ты хоть понимаешь, кого ты приютила у себя там?

Глава 21

— Зоя! — рассердилась я, — что опять не так? Чем тебе Лида… тьфу, Вера… не угодила?

— Да ты понимаешь… — Зоя сделала большие глаза и торопливо подсела поближе ко мне, — она какая-то…эммм… такая…

— Какая?

— Ненастоящая, что ли, — задумалась Зоя.

«Ну конечно, если её душа сидит в чужом теле, и она это осознает и более того — видит, как её тело используют другие. Так поневоле не то что в себе будешь, а на людей бросаться начнёшь», — подумала я, с неприязнью рассматривая Зою. Как-то в последний месяц разочаровалась я в ней, что ли. Но тем не менее надо было всё выяснить:

— Почему ты так решила?

— Сложно объяснить.

— А ты постарайся.

— Ну в общем, сижу я в комнате, а дверь открыта и всё слышно, что в кухне говорят, — сумрачно протянула Зоя, — и вдруг слышу, как Вера…

Что натворила Вера я так и не узнала, так как договорить Зое не дали — дверь с шумом распахнулась, в кабинет ворвался Урсинович и с порога заявил категорическим голосом:

— Лидия Степановна! Я забираю всю свою мебель!

Из-за его спины вышли трое рабочих и решительно вошли в кабинет.

Я опешила.

В суете последних дней я совсем забыла, что всю мебель в мой кабинет притащил именно Урсинович. И после моего вчерашнего выпада, вполне логично, что он её захочет забрать хотя бы из чувства мести.