Конторщица 4

— Элементарно, — пожала плечами я, — В выбранных бригадах прослежу, чтобы рабочие честно распределили между собой на отчётный период работу, потом посчитаю коэффициент трудового участия каждого на основе личного дневного задания и, соответственно, какой у кого получится заработок.

— Понятно… — невнятно пробормотал Альбертик, — идите, работайте… пока работайте.

И я пошла работать.

А после работы я, не заходя даже домой поужинать и переодеться, отправилась на квартиру Валеева. Давно я уже там не была. Гараж с машиной был прямо во дворе и меня аж распирало желание сесть за руль.

Спасибо Гашеву, он быстро принёс права, поздравил, правда намекнул, что следует обмыть, но я сделала вид что не поняла. И он ретировался.

И вот, наконец, я открыла гараж и села за руль.

Моя ж ты прелесть… мммм….

В Малинки я зарулила на небесно-голубом автомобиле Валеева. Да, там ещё с документами нужно было до конца разбираться, но права были со мной, а ГАИ на просёлочной дороге редко бывают. Народ ездит не пристёгнутый.

Затормозив у двора, я вышла из машины. Пели птички, шумел лёгкий ветерок в кронах берёзок-осинок, пахло нагретыми за день травами и насыщенным духом от чернозёма. В общем, милая пасторальная красота русской природы.

На звуки автомобиля вышла Римма Марковна:

— Лида приехала! На машине! — обрадованно всплеснула руками она, — а я-то думаю, кто это к нам приехал!

— Как вы тут без меня эти дни, Римма Марковна? Где Света?

— Всё хорошо, я вот варенье из слив варю, — затараторила Римма Марковна, старательно отводя взгляд.

— Так, Римма Марковна, признавайтесь, что натворили? — подозрительно спросила я, — со Светой всё в порядке? Где она?

— У Роговых, с Галей играют, — ответила Римма Марковна.

— Хорошо. А натворили что? И кто? Вы? Она? Вместе?

— Да тут… — замялась она.

— Я жду.

— Светочка пенальти училась подавать… — пробормотала Римма Марковна.

— И? — подбодрила её я.

— Окно она разбила, — вздохнула соседка. — Все стёкла вдребезги.

— И это всё? — что-то явно не складывалось. Ну не будет Римма Марковна из-за стекла так паниковать.

— Ну…

— Что ну?

— Стёкла надо было ставить в окна, — опять вздохнула она и отвела взгляд.

— Дальше что? — меня уже эта ситуация начала выбешивать.

— Я пожаловалась и Пётр Иванович…

— Ах вон оно что! — наконец поняла я и задала вопрос, — А что Пётр Иванович?

— Он застеклил окно! — радостно сообщила Римма Марковна.

— Замечательно, — кивнула я. — Но я так понимаю, это ещё не всё, да?

— Ну… — Римма Марковна опять отвела взгляд.

— Я жду, — напомнила я.

— В общем, Пётр Иванович пока поживёт у нас, — выдохнула Римма Марковна и обличительно посмотрела на меня, — ему сейчас жить негде!

Я аж зависла от неожиданности:

— В смысле у нас?

— Агриппину Ивановну сын забирает в город, и продает дом, — сообщила Римма Марковна, — поэтому Петру Ивановичу негде жить.

— У него есть квартира в городе, — подсказала я.

— Ну, туда же добираться надо. А электричка в пять утра ходит, тяжело же.

Меня аж покоробила эта наглость, то есть мне в пять утра не тяжело добираться, а ему — тяжело.

Я посмотрела в хитроватые глаза Риммы Марковны и сказала:

— Мне надоели ваши интриги Римма Марковна. Я возвращаюсь в город. Когда Пётр Иванович уберется из моего дома вон — позвоните и я приеду.

Я развернулась и пошла обратно к машине.

— Но Лида! — растерянно воскликнула Римма Марковна.

Я не стала оборачиваться.

На Ворошилова я приехала через минут двадцать пять. Какая же красота — своя машина!

Припарковавшись сбоку от подъезда, чтобы не мешать соседям, я пошла домой. Квартира встретила меня оглушительной тишиной. Еды почти не было, ведь я думала поужинать в Малинках. За продуктами идти было лень. Поэтому я решила принять ванну и пораньше лечь спать.

Включив колонку, я вытащила с нижнего ящика антресоли коробку с остатками мыла, которое я раньше варила в надежде подзаработать. Эта идея не принесла никакого ощутимого дохода, правда иногда я использовала красочное мыло для презентов нужным людям.

И вот сейчас я высыпала всё мыло на кровать и выбирала — ромашковое, овсяное или шоколадное? А может быть крапивное? Сделать непростой выбор помешал звонок в дверь.

Недоумевая, кто бы это мог звонить так поздно, я пошла открывать дверь.

На пороге стоял Иван Тимофеевич, сосед.

— Добрый вечер, Лидия Степановна, — поздоровался он, — вас к телефону. Междугородка.

Я вздрогнула.

Когда шла к соседу, первая мысль была, что это Иван Аркадьевич. Брала трубку с затаённой надеждой, что вот сейчас я ему всё про Альбертика расскажу, нажалуюсь и он разберется и всё будет хорошо. И мне не надо будет прилагать лишних усилий.

Но это оказалась Зоя Смирнова. Звонила из крымского курорта и тон голоса был радостно-приподнятый:

— Лидочка! Лидуся! Ты представляешь?! Здесь такая красота! Горы, море! А какой здесь воздух! Его же пить и пить хочется! И лаванда! Здесь растёт лаванда! И кипарисы…!

— Зоя, — перебила поток радости я, — ты мне звонишь так поздно, на ночь глядя, чтобы сообщить, что в Алуште растут кипарисы и есть горы?

— Ой, Лидочка! — засмеялась в трубку Зоя, — ты всё такая же сердитая. А жизнь ведь прекрасна!